Стечение обстоятельств

— Сто пятьдесят девять — это Ленинградский проспект. А девятьсот пятнадцать? Что это за АТС?

— Сейчас выясню, — ответил Юра.

Но ни одно из предположений даже отдаленно не приближалось к тому, что им хотели передать.

* * *

— Не возражаешь, если я мясо пожарю? — вежливо спросил Галл, доставая из морозильной камеры кусок свинины. — В микроволновой печи оно быстро разморозится.

Он решил все оставшееся время не поддаваться на ее подначки, соблюдая правила хорошего тона и сохраняя полную невозмутимость. Даже если она будет вести себя откровенно нагло и вызывающе, он не пойдет у нее на поводу. Но Ларисе, похоже, надоело резвиться. Она притихла, будто чувствовала близкую смерть. И снова Галл испытал что-то похожее на жалость.

— Хорошо, пожалуйста, — необычно мягко ответила она. — Хоть поем напоследок.

Только через несколько минут Галл сообразил, что опять допустил промах. Исправлять его было уже поздно. Неужели он и в самом деле выработался? За последний час — две ошибки. Сначала в разговоре о Павлове, и сейчас, когда она произнесла это «напоследок». А он, кретин, промолчал вместо того, чтобы удивиться: почему, мол, напоследок? Промолчал, потому что она все правильно сказала. Надо постараться отвлечь ее от этих мыслей.

— Слушай, а у тебя есть какое-нибудь хобби? — спросил он, устанавливая ручки СВЧ на время и режим.

— Есть. Теорему Ферма доказывать, — серьезно ответила она.

— Все шутишь, — неодобрительно поморщился Галл.

— Ну почему же, я не шучу. Тому, кто найдет доказательство теоремы Ферма, Нобелевскую премию дадут. Всемирная слава и вечный почет. Тогда и умирать не страшно.

— Да что ты все о смерти? Смотри: солнце встает, небо голубое, птички поют. Жизнь прекрасна, мадам! Получите свои деньги, скопите на новую машину и поедете отдыхать.

— А ты? — Она пристально посмотрела на Галла. — Что будешь делать ты, получив свои деньги?

* * *

— При чем здесь теорема Ферма? — недоуменно спросил Миша Доценко.

Гордеев стукнул кулаком по колену.

— Идиоты! Мы все — идиоты! У кого есть телефон Чистякова?

— Виктор Алексеевич, время — пять утра.

— Плевать! Звони скорее! Да звони же, говорят тебе!

Видя колебания Доценко, Гордеев подскочил к аппарату.

— Давай номер, я сам с ним поговорю.

* * *

— Как мясо? Хорошо прожарилось?

— Вполне. Из тебя вышел бы отличный кулинар, Михрютка. Оставайся жить со мной, а? Я буду платить тебе ставку домработника. Не очень много, зато стабильно. Главное — все по закону.

— Доедай, и будем собираться, — сухо сказал Галл.

Настя заметила, что он перестал обращать внимание на ее фокусы. Что бы это означало? Сосредоточился перед финальным прыжком? Или о чем-то догадался? Надо срочно менять тактику. Конечно, насчет теоремы Ферма — это было грубо. Но необходимо. Неужели и сейчас они не догадаются?

* * *

— Вы не уходите никуда, пожалуйста, — попросил Гордеев. — Может быть, мне придется еще вам позвонить.

Коротков и Доценко молча смотрели на начальника.

— Он говорит, эти цифры могут означать примерно следующее: это совсем другая закономерность, и у нее есть своя формула.

— Но почему? — в один голос воскликнули оба.

— Долго объяснять. Короче, если мы все правильно поняли, она хочет нам сказать, что Галл действует по другой схеме. Он собирается убить ее не в квартире, как мы предполагали, а где-то в другом месте. Там же будет убит и Павлов с инсценировкой самоубийства. На месте происшествия будут оставлены доказательства причастности Павлова к обоим убийствам. Что в квартире?

— Собираются уходить.

— Хитрая сволочь! Сейчас улицы пустые, проспект прямой, как стрела, просматривается во все стороны. Мы их упустим! Черт, куда же он ее повезет? Наиболее вероятны два варианта: квартира Муртазова и дача Павлова. Какие соображения?

* * *

Выйдя в сопровождении Галла из электрички на платформу, Настя не увидела никого из своих. «Они нас потеряли, — обреченно подумала она. — Они меня не поняли. Не судьба».

Возле кассы ожесточенно спорили двое мужчин.

— Всю жизнь до Москвы и обратно билет стоил два восемьдесят! Я десять лет езжу! — горячился тот, кто был постарше.

— С первого июля цены подняли! В два и семь десятых. Вон объявление висит, не видать, что ли? — убеждал его молодой парень в шортах и футболке.

— Ну правильно, в два и семь. Так почему она взяла с меня семь пятьдесят шесть? — не уступал первый мужчина.

Настя привычно разделила в уме новую цену на старую. Получилось ровно два и семь десятых. Этот спорщик ломится в открытую дверь, подумала она, не сдержав улыбки.

— Все никак к росту цен не привыкнут, — сказала она и тут же осеклась. Стало легко и спокойно. Теперь она знала, что ей делать.

Они долго шли по дороге мимо березовой рощицы, миновали поселок и наконец вышли к дачам. Галл уверенно провел ее в калитку и подошел к добротному деревянному двухэтажному дому. Участок был просторный, кроме дома, на нем располагались кирпичный гараж и обитый жестью сарай с железной дверью.