Стечение обстоятельств

— Что там? — задыхаясь, спросил Гордеев.

— Ужинать собираются. Он ее подозревает. Усадил в углу на диван и не разрешает встать. Собирается торчать там до утра.

— Черт знает что, — задумчиво проворчал Виктор Алексеевич, — интересно, что он задумал? Кстати, — он повернулся к Короткову, — а где Ларцев?

— С утра был в Бутырке, — пожал плечами Юра. — Больше не объявлялся.

— Найди-ка его. Может, он что-нибудь нам прояснит.

Коротков подсел к радиотелефону.

* * *

Володя Ларцев неподвижно сидел в больничном коридоре, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить уснувшую у него на коленях дочь. На душе было черно. Наташа лежала в палате интенсивной терапии, и, судя по лицам врачей, выходящих оттуда, все было хуже некуда.

* * *

Настя с аппетитом ела омлет, хоть и не была голодна. В ней проснулся экспериментатор. Интересно съесть ужин, приготовленный убийцей.

— Вкусно! — похвалила она вполне искренне. — Ты, наверное, холостой?

— А ты, наверное, очень любопытная, — в тон ей ответил Галл.

— Естественно, — засмеялась она, — если бы я не была любопытной, у меня не было бы денег.

— Ну, денег-то у тебя, по всему видно, не так уж много, раз ты до сих пор новую машину не купила. Что скажешь? — поддел ее Галл.

«Удачно!» — подумала Настя. Она медленно отложила вилку и сузила глаза.

— Значит, ты все-таки мент. Вот ты и попался.

— Почему? — непритворно удивился Галл.

— Павлов про мои автомобильные дела не может знать. А милиция знает. Да и с адресом мне пока не все понятно. Как ты меня нашел, если Павлов тебе моего адреса не давал, а?

— Откуда ты знаешь, что не давал? Он в МВД работает, ему твой адрес узнать — раз плюнуть.

— Не свисти. — Она презрительно скривила губы. — Я здесь не прописана. Здесь прописан мой экс-супруг, а у него фамилия другая. До конца жизни буду гордиться, что меня капитан милиции кормил яичницей собственного приготовления. Или ты уже майор? Покажи удостоверение, хочу поглядеть, как ты в форме выглядишь.

— А тебя в самом деле Ларисой зовут? — парировал Галл. — Покажи-ка паспорт.

— Ты же вставать не разрешаешь, — усмехнулась она. — Принеси сумку из прихожей.

Не сводя глаз с женщины, Галл медленно вышел в прихожую и тут же вернулся с сумкой в руках. Настя протянула руку, но он сам открыл замок-«молнию» и высыпал содержимое сумки на кухонный стол.

— Ну ты и наглец, — возмутилась она.

Галл, не обращая внимания на ее слова, открыл паспорт. Настя была спокойна, она знала, что Юра Коротков сделал все, как надо. И содержимое сумки она проверяла по нескольку раз в день, там тоже не должно быть ничего подозрительного.

— Убедился, контролер? — насмешливо спросила она. — Теперь вымой посуду и свари даме кофе. А заодно покажи мне свои документы, чтобы все по-честному.

— Обойдешься, — буркнул Галл, неторопливо собирая рассыпанные по столу дамские мелочи и складывая их в сумку.

— Но имя-то у тебя какое-нибудь есть? Мне же с тобой всю ночь разговаривать.

— Какое-нибудь есть. Выбирай любое, какое тебе нравится. Хоть Вася, хоть Петя.

— Мне нравится изысканное имя Эммануил. Можно, я буду называть тебя Эммануилом?

— Называй как хочешь. Какой губкой посуду мыть?

Галл поставил тарелки в раковину, привычным жестом повязал висевший на крючке фартук.

— Нет, хозяйственный ты мой, Эммануил тебе не подходит. Надо что-нибудь попроще. Придумала! Ты будешь Михрюткой. Годится?

* * *

— Что она делает? — с ужасом сказал Коротков. — Зачем она его дразнит? Она же выведет его из себя. Он ее прибьет со злости. Нашла, с кем шутки шутить — с наемным убийцей. Сумасшедшая.

— Беда в том, что мы так и не знаем, убийца это или нет. Будем надеяться, что она даст нам понять. Ты нашел Ларцева?

— Его нигде нет — ни дома, ни на работе.

— Родителям звонил?

— Звонил. Они ничего не знают.

— А родители жены?

— Она из Куйбышева. Родители там живут.

— Вот разгильдяй!

* * *

Галл разлил в чашки дымящийся кофе. Он думал о том, что если забыть обо всем, то жизнь может иногда показаться удивительно приятной. Чистая уютная кухня, красивая женщина в изящном пеньюаре, крепкий горячий кофе, неспешная беседа — чем не семейная идиллия? Почему в его жизни нет этому места?

— Сахару достаточно? — спросил он, когда Настя отхлебнула кофе.

— В самый раз, спасибо. Подай, пожалуйста, сигареты.

Галл протянул ей пачку и зажигалку, придвинул пепельницу. Он невольно залюбовался ее длинными пальцами с безупречным маникюром, когда она доставала из пачки сигарету.

— А ты что, не куришь? — спросила она, сделав глубокую затяжку.

— Нет. И никогда не курил. А вот ты зачем себя травишь, если у тебя сердце слабое?

— Да ну тебя.

Настя повертела сигарету, прочертила ею в воздухе какой-то замысловатый символ.

— Мое здоровье никому не нужно. Да и сама я никому не нужна. Мужа нет, детей нет. Родители далеко, небось забыли уже про меня. Что меня ждет? Одинокая старость в приюте для престарелых. Веселая перспектива. Лучше уж до такой старости не дожить.

Галл понял, что сейчас она не шутит. В глазах — настоящая боль.

— Ты можешь еще замуж выйти. Умная, красивая, богатая. Чего ж ты на себе крест ставишь?