Стечение обстоятельств

Проведя ночь, как и Гордеев, на Петровке и уходя в восемь утра из своего кабинета, Ларцев хотел было доложить полковнику о телефонном разговоре, но, приоткрыв дверь, увидел Колобка спящим, откинувшись в кресле, с расстегнутым воротом рубахи и съехавшим набок галстуком. Будить начальника было жалко, и Володя решил, что позвонит ему попозже, уже из Бутырки.

Во время коротких пауз между допросами дозвониться до Гордеева ему не удалось: дважды было подолгу занято, один раз никто не снял трубку. Собственно, острой нужды в этих звонках не было, он знал, что за объектом следят и ничего принципиально нового он Колобку не сообщит. Кроме, пожалуй, одного. Но это может подождать, это не к спеху. Главное, сам он сделал все, что считал в данной ситуации правильным и необходимым. Уже выходя из следственного изолятора, он сделал еще одну попытку дозвониться до Гордеева, но опять безуспешно. Ларцев позвонил домой. Трубку сняла десятилетняя Надюшка.

— Папочка! — Она захлебнулась плачем. — Приезжай быстрей. Маму увезли.

— Как увезли? — оторопел он. — Рано еще.

Жена Ларцева была на девятом месяце беременности.

— Увезли! — рыдала дочка. — Ей плохо стало.

Ларцев кинулся домой, не разбирая дороги. Несколько раз он чуть не попал под машину, выбегая на проезжую часть в надежде поймать такси. Они с Наташей очень хотели второго ребенка. После Надюшки у жены была уже третья беременность. В первый раз она подхватила корь, которой не переболела в детстве, и случился выкидыш. Во второй раз ребенок родился мертвым. Жалея жену, Ларцев уговаривал ее, а заодно и себя отказаться от этой затеи, но Наташа была непреклонна. «Я пройду этот путь до конца», — говорила она. И в этот раз шло не очень гладко, но все же надежда была, ведь уже девятый месяц. И вдруг такое… Надюшку жалко, одна в квартире, плачет, боится.

Ворвавшись домой, Володя схватил в охапку опухшую от слез девочку и помчался в больницу.

— Не буду напрасно вас обнадеживать, — сказал ему врач. — Положение очень серьезное. Не исключено, что придется решать — или мать, или ребенок.

Крепко прижав к себе дрожащую девочку, Володя Ларцев застыл на скамейке в коридоре, раздавленный случившимся. О звонке Гордееву он забыл.

* * *

Около десяти часов потерянный на целый день объект появился на проспекте Мира.

— Пошел, — сообщили Гордееву.

Тот мысленно благословил Настю и быстро побежал по длинным коридорам здания на Петровке вниз, к машине.

* * *

Когда раздался звонок в дверь, Настя словно очнулась. Внутренняя дрожь утихла, ладони из ледяных мгновенно сделались горячими. Она уверенно пошла к двери.

— Кто?

— Лариса? — послышался приятный баритон. — Откройте, пожалуйста. Я от Александра Евгеньевича.

Щелкнул замок, Настя впустила гостя. Перед ней стоял мужчина чуть выше ее ростом, с застенчивым лицом и обаятельной улыбкой. Он был похож на старательного бухгалтера. Через плечо — темно-синяя мужская сумка на длинном ремне.

— Я никого не жду от Александра Евгеньевича, — недовольно сказала она. — Мы должны с ним созвониться завтра. Что за спешка?

— Где можно помыть руки? — не обращая внимания на ее слова, спросил Галл. — В вашем доме очень грязные перила.

— Проходите, — сухо сказала Настя, провожая его в ванную.

В ванной Галл быстрым движением повернул обе рукоятки, открыв воду на полную мощность, ловко развернулся, схватив Настю за запястье, и она в мгновение ока оказалась прижатой спиной к раковине. Справа была ванна, слева — стиральная машина, впереди — убийца.

Держа ее одной рукой за кисть, другой — за плечи, Галл приблизил губы к ее уху.

— Ну, здравствуй, красавица, — тихо сказал он.

«Как в страшном сне, — подумала Настя. — И никакой надежды проснуться».

— А почему шепотом? — громко спросила она.

Пальцы на ее запястье сжались сильнее, от боли выступили слезы.

— Потому что ты слишком умна, чтобы быть дурой, — не повышая голоса, ответил Галл. — Если ты работаешь на легавых, у тебя в квартире может быть полно микрофонов. А если ты настоящая журналистка и настоящая шантажистка, у тебя всегда под рукой есть диктофон, чтобы записать что-нибудь интересное. Я правильно рассуждаю?

— Правильно. Дальше что? — Настя постаралась, чтобы ее голос звучал вызывающе.

— Поэтому мы с тобой поговорим здесь.

* * *

Гордеев вытер о брюки вспотевшие от напряжения ладони.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил он.

— В ванной включена вода. Слышно только, что два голоса, но слов не разобрать.

— Ребята готовы?

— Готовы.

— Без моей команды не начинать.

* * *

— Ну что ж, давай поговорим. — Она легко перешла на «ты». — Тебя правда Павлов прислал?

— А кто же еще?

— Откуда я знаю? Может, ты из милиции. Вдруг наш бравый полковник ни в чем не замешан и заявил на меня.

— А в чем он замешан? Ну-ка расскажи.

— Пошел бы ты знаешь куда? — выразительно прошептала Настя и уже громче добавила: — Так вас и тянет все узнать за бесплатно. Запомни, ты, шустрый, я свой язык распускаю только за деньги. Говори быстрей, зачем пришел, мне стоять надоело. Но сначала докажи мне, что ты не из милиции. Тогда и поговорим.

— А если я из милиции, что ты сделаешь?