Статус: в поиске

Он отставил бокал и, поднявшись с дивана, подошёл к стойке. Успел выхватить из рук Мэдди бокал Люка, из которого она как раз собиралась отпить. Отчего-то понимание, что она планирует пригубить напиток Дюбуа, вызвало внутри Макса волну неистовой ярости.

— Я закажу новый, — мрачно пообещал он, давая знак бармену. — Не люблю, когда та, что принадлежит мне, пачкается о чужое дерьмо.

И прежде, чем Маделин успела отреагировать, продиктовал:

— Виски безо льда и текилу даме.

Часть 1. Отрывок 13

В тот момент, когда Макс Беккер внезапно появился перед ней, точно черт из табакерки, Мэдди весьма порадовалась тому факту, что не успела отхлебнуть из бокала, потому что в противном случае его содержимое сейчас красовалось бы на Максовой рубашке. Просто оттого, что она непременно поперхнулась бы от услышанного.

Тем не менее, чувствуя себя ужасно глупо, Маделин обнаружила, что рот ее так и остался открытым и что таращится сейчас на Макса Беккера, будто рыба, выброшенная на берег и прибитая вдовесок веслом, совершенно незнающая, как сделать следующий вздох. Издав какой-то полузадушенный звук, Мэдди наконец сумела глотнуть немного воздуха, а затем — запить прозвучавшие новости вовремя подоспевшей новой порцией текилы.

Когда алкоголь обжёг горло, а затем уютно разлился по нутру, она тряхнула головой и мысленно повторила то, что сказал ей Макс, после чего пришла к однозначному выводу, что это заявление никак не могло быть адресовано ей.

Старательно сдерживая нервный смех, Мэдди аккуратно огляделась по сторонам, предположив, что младший Беккер говорил с кем-то другим. Когда эта гипотеза не оправдалась, задумалась над тем, что, может статься, у нее начались слуховые галлюцинации. Или, что наиболее очевидно — причина всего — трудности перевода и находящийся рядом мужчина имел в виду что-то совсем иное. Слизывая с губ солоноватый след скоротечно закончившейся текилы, она обдумывала вариант того, что, быть может, Макс хотел сказать, что у нее имеется что-то очень длинное. (Belong = be long). Но так как рта она раскрыть ещё не успела, чтобы пустить в ход тот свой орган, что мог бы подпасть под данное определение, пришлось признать, что, скорее всего, она расслышала сказанное верно. Вот только как трактовать это — решительно не понимала. Да и не хотела понимать.

Потому что, по разумению Маделин, подобные слова из уст Беккера могли означать только одно — он не прочь скоротать с ней ещё одну ночку. Только на этот раз ее это совершенно не устраивало.

К горлу неожиданно подкатила горечь. По большому счёту, все, что она хотела — это вычеркнуть данного мужчину из ума и сердца, и сейчас, когда он сидел перед ней — такой же недостижимый и неотразимый, как всегда, испытывала лишь одну потребность — встать и уйти. Подальше от его разрушительной притягательности и собственной слабости. Но почему-то осталась сидеть на месте. И спустя пару секунд даже обнаружила, что слышит собственный голос, который, выдавая все владевшие ею эмоции, говорил:

— Насколько помнится, однажды ты уже назвал меня чужими обносками, которые недостаточно хороши для тебя. Разве что-то изменилось с тех пор?

— Ничего не изменилось, если только вдруг сейчас не окажется, что ты напрочь не знаешь моего брата-близнеца. Во что я, увы, не поверю.

Макс тоже прикончил свою порцию алкоголя в три больших глотка и попросил повторить.

— Но я говорил не об этом. Впрочем, дважды повторять не привык, поэтому можешь воспринимать сказанное как тебе угодно и удобно.

Он пожал плечами, принимая обманчиво безразличный вид, но мгновением позже его губы дрогнули в едва приметной улыбке.

— Кстати, как там наше интервью? Понравилось твоим боссам?

— Понравилось — не то слово, — Мэдди всё-таки не сдержалась и нервно хихикнула. — Понравилось так, что к ним, похоже, до сих пор не вернулся дар речи. — Она кинула взгляд на лежащий на стойке мобильник, прекрасно зная, что тот все это время хранил гробовое молчание. И бесполезно было воображать, что она могла не услышать самый важный для себя звонок. Его просто не было и быть не могло.

Вздохнув, Мэдди попросила у бармена добавки, и, почти не разбирая, что пьёт, сделала здоровенный глоток. Все постепенно притуплялось — чувства, мысли, желания… И границы между ней и Максом вдруг начали растворяться в алкогольном дурмане, делая этого непостижимого мужчину обманчиво близким.

— Если честно, я уверена, что получу пинок под зад, едва появлюсь завтра в студии, — неожиданно для себя самой призналась Маделин. — Так что и смысла особого ходить туда нет. А потому сейчас я, можно сказать, от души праздную новый виток в своей жизни. Так выпьем же за это! — отсалютовав Максу бокалом, она опустошила его одним глотком и, с трудом подавив внезапно подступившую позорную икоту, продолжила откровенничать: