Status in statu (Государство в государстве) (СИ)

Однажды из коридора донеслись до него знакомые голоса. Говорили о нём. Подловатый издевательский Гошин голосок он не забудет никогда.

– Кентишёк! Ёк-ёк-ёк! Крепись!

И под общий дружный хохот гопкомпания «избранных» козлов удалилась. Они где-то недалеко занимались спортом и, проходя мимо висящего Вани, не оставили его без внимания. Эти издевательские насмешливые слова бывшего «друга» Ваня будет помнить долго. Было горько и обидно и за себя, и за так называемую дружбу. Но он получил хороший урок. Такова жизнь – она постоянно нас учит.

(С этого момента Ваня никогда уже не верил ни одному молящемуся и бьющему поклоны лицемеру. Ему навсегда опротивели их постные плутоватые рожи).

В реальной вольной жизни такого не изведаешь никогда: там другие отношения между людьми, другие законы и правила, другие, не такие скорбные как здесь, уроки.

А пока надо терпеть и держаться. Эти гады только и ждут, когда он начнёт умолять их об освобождении и будет согласен на все их правила. Недавно, кто-то из рядовых коз ляпнул ему, что были до него и такие герои, которые висели по четверо суток. А для него этот тяжкий искус только начинается. Интересно, сколько суток он сможет выдержать? Одно он твёрдо знал, что висеть ему придётся до конца. Но он никогда не будет просить пощады…

Россия-матушка храпит,

Не знает, что в тюрьме висит

Над родиной распятый Зек,

Который… тоже человек.

Незаметно наступила ночь. Теперь ещё и тишина окружила этот зловонный непроницаемый шапочный мрак. Никто не приходил справляться о нём (Интересно, сколько мучеников отправилось с этой решётки прямо в иной, более совершенный мир?). от всё возрастающей усталости Ваня находился в каком-то полубессознательном трансе. Тело его безвольно висело на решётке, а душа жила и летала в неизведанных пространствах. Иногда он приходил в себя, пытался растянуть верёвки, но причудливые образы снова появлялись в глубине сознания, и он опять улетал в чёрные дали.

Время остановилось. Жизнь иссякала. Где-то на воле шёл 2015 год, но и здесь, в средневековье, ещё оставалась возможность дышать тем же самым воздухом, которым дышат сейчас в подмосковных дачах и «резиденциях» вершители судеб человеческих.

В голове и душе ни мыслей, ни чувств, измученное тело вздрагивает и скрежещет от несменяемой позы. Пустота заполняет сознание, вытесняя из него последнюю возможность хоть что-то понимать. Ваня, конечно, не заметил, как наступило утро, затем время завтрака. Вокруг висела неумолимая тишина.

Ближе к обеду пришли доморощенные и вышколенные российские козы.

– Ну, как ты, Ваня? – ёрничал весельчак Кузя.

– Отлично. Если у вас тут по четверо суток висели, то я со своими сутками вообще бодрячок малоопытный.

– Ну, чё, ещё будешь висеть?

– А у меня есть варианты? – поинтересовался Ваня.

– Ну, если будешь как все, не выделяться и не восставать…

– Я вам стирать не буду. – сразу отрезал Ваня.

– Да мы найдём, кто будет стирать. Насчёт тебя другие планы.

– Какие?

– Пока тебе незачем знать. Время придёт, узнаешь.

Ване всё-таки было интересно, что решило руководство, какие указания дало им всемогущее Мясо. Оставалось только догадываться.

– Ты всё понял?

– Всё понятно.

– Да смотри и не заставляй нас возвращаться к старому.

Ваню развязали. И тут он остро ощутил, что такое не чувствовать рук и ног. Он как подкошенный свалился на матрас… Но немного погодя, начал растирать свои окаменевшие руки и ноги.

Вообще-то Ваня давненько не баловался курением, но после такой ночи он не сдержался, взял сигарету и, глядя в сумрачный потолок, закурил. Сразу закружилась голова, мгновенно реагируя на глубокие затяжки. «Как хорошо!» – думал Ваня. – «вот так просто лежать, ни о чём не думать и ничего не желать». Он сделал ещё несколько затяжек, посмотрел на сигарету и затушил её: с сигаретой хорошо, а без неё лучше. Даже и в Аду нельзя давать себе никаких поблажек.

Минут 30 Ваня приходил в себя, потом встал и, как ни в чём не бывало, отправился в «свой» карантин. Внешне он почти не изменился, но внутри был уже другим человеком…

Когда Ваня перед этапом на «Семёрку» отдыхал в Омском централе СИ-1, в камере он познакомился с очень интересным человеком, только что выехавшим с семёрки по каким-то судебным недоработкам. Звали этого человека Антип. Был он из Петербурга, занимал в преступной иерархии далеко не последнее место, имел вес, авторитет, власть, деньги, жил в довольстве и достатке… Но… За налёт на инкассаторов ему припаяли срок, строгий режим, и он почти до конца этот срок отсидел. Он, стремяга, смотрел за бараком. Два месяца из восьми лет оставалось ему досидеть до свободы, когда за призрачное место под барачным солнцем, произошла массовая драка со смертельным исходом. Ему добавили ещё 6 лет, поменяли режим на особый, и ему с его чёрным прошлым пришлось поехать в Омск (Ваня так и не смог понять, чем он расположил к себе этого Антипа, который после семёрки был молчалив и не разговорчив с зековским контингентом, но именно Ване открыл некоторые тайны души своей).