Status in statu (Государство в государстве) (СИ)

Пока Ваня не видел никого, побили его ещё немного (тоже утомились, бедненькие… сволочи) и оставили висеть на решётке. Вот и началось очередное испытание. Но и его надо было выдержать.

Самым невыносимым в этом положении было для Вани то, что чёрная шапка на глазах погрузила его в абсолютную тьму. И когда кто-нибудь подходил к нему, он ничего не видел и не знал, что можно ожидать. Как ни старался он мысленно проникнуть через эту чёрную стену, ночь и тьма окружали его постоянно. Это очень его дезориентировало, но надо было терпеть.

Бенди, после их прихода, был уже не нужен. Стирка отменялась. Да она и не нужна была вовсе. Ему надавали шматок по лицу, чтобы не забывался, и поставили ко всем в строй.

А Ваня продолжал висеть, потеть и скрипеть зубами, но терпел. Его приговорили на сутки «в воспитательных целях», но он не знал об этом и надеялся, что козы придут и развяжут его, наконец. А пока приходилось висеть и тренировать своё терпение. Как хорошо, что он вовремя бросил курить, а то никотиновый голод мог бы сыграть с ним злую шутку: он всё-таки тоже немало влияет на психику.

Время тянулось до того медленно, что хотелось закричать. Но вряд ли его кто-нибудь услышит, а если и услышат, то на помощь уж точно не прибегут. Неужели руководство не знает, что здесь происходит? – Всё знает. Оно это и благословляет, а суки только исполняют. Кому-то очень нужно, чтобы все были покорными…

Вот и распяли нашего Ваню как Иисуса, только не на кресте, а на решётке. Одному на голову венец, а другому – шапку непроницаемую (А всё-таки в саду у родного дяди притворяться мёртвым было немного полегче).

Зато слух у Вани неожиданно обострился, и он слышал даже малейший шорох. Он висел и надеялся, что когда-нибудь наконец его снимут.

А в это время Жук и Бенди очень переживали за своего друга. Козы молчали, но всю свою злость выплеснули именно на Бенди. Когда тот спросил, где Ваня, Кузя тут же это использовал.

– Чё, мразь, переживаешь? О себе подумай лучше. Давай триста приседаний!

И Бенди, истекая потом, выполнял этот иезуитский план. Он весь был одним сосудом ненависти. Как ему хотелось уничтожить этих сук! Но он понимал: не будет этих, сразу найдутся другие, готовые жопу рвать, лишь бы угодить руководству.

Ваня продолжал висеть, но напряжением последнего остатка сил, всё же попробовал хоть немного освободиться, и это ему частично удалось: он смог почти освободить одну руку. И сразу же в его голове созрел план: освободиться от пут полностью, вооружиться какими-нибудь палками, забаррикадироваться и держать оборону, найти подходящую дубину, молоток или ещё что-нибудь покруче: здесь же идут ремонтные работы и можно будет отыскать и что-нибудь острое. Ваня прислушался: вокруг вроде бы тишина. Он с новыми силами попробовал разорвать режущие руки и ноги верёвки. С каждым рывком, с каждым сверхнапряжённым усилием, они всё больше растягивались. Свобода была уже близка…

Но – не судьба. Козы пришли его «попроведывать» и увидели, что одна рука у Вани почти уже свободна. Сразу устроили внеочередную экзекуцию, со всех сторон метелили по висящему на решётке обессиленному Ваниному телу. А ему не видно ничего: кто бьёт, кто и куда готовится нанести удар. Особенно Ваню мучило и раздражало то, что сдачи дать своим истязателям он не может.

– Макс, затяни его так, чтобы рук не чувствовал! – отдал указание невидимый Солдат.

И действительно, перетянули верёвки так, что ни руки, ни ноги совсем уже не ощущались.

– Давай виси и исправляйся. А мы пойдём покушаем. Ходите, смотрите его, чтобы не убёг! Ха-ха-ха!

И снова медленно потянулось время. Психические и физические возможности человека имеют свой предел. Но Ваня вздыхал, кряхтел из-за неудобной позы… и всё-таки снова попытался растянуть верёвки, хотя бы для того, чтобы было немного легче висеть. Помощи ему ждать неоткуда.

Когда Кузя пришёл в очередной раз проверить, не развязал ли Ваня свои путы, тот спросил его о Гере: «Знаешь такого?».

– Да, но он уехал на тубзону. А что, он твой друг?

– Да нет, просто знакомый.

– Тоже прошёл здесь прожарку, но держался молодцом. Но тебе, Ваня, он бы всё равно не помог. По тебе решает руководство. Как решит, так и будет. Молись, чтобы решили положительно – будешь жить, а нет, так поедешь в гарем. Мы тебе тут устроим, как идти против…

На этом их разговор закончился. Кузя ушёл, а Ваня продолжил висеть в абсолютной темноте. Его судьба уже не принадлежала ему самому. Она была в руках каких-то высших сил. Из откровений простоватого Кузи Ваня понял, что Администрация, именно она, организовала творящийся здесь беспредел и прекрасно осведомлена обо всём, но, на всякий случай, делает вид, что она «не в курсе», чтобы, в случае необходимости, свалить всю ответственность на опекаемых ею коз.

Подвешенный человек – так, никто, просто замученное мучное чучело. К вечеру ноги и руки у Вани сильно отекли, казалось, что сил для того чтобы висеть не осталось никаких. Да и в голове постоянно колотился какой-то горячечный кавардак.