Стать богом

Бортинженер косился на грубоватый шнурок, обвивающий шею нанимательницы, и дивился. Сам он, человек небогатый, носил серебряный крестик на серебряной цепочке. А уж эта женщина, арендовавшая военный самолет, истребитель-бомбардировщик высшего класса, не торгуясь, могла бы себе позволить толстенную золотую цепь для тяжелого креста, не то что серебро. Шнурок казался ему нонсенсом, словно китайские часы с Черкизовского рынка на Рокфеллере.

Женщина потянула за шнурок, и из выреза светло-голубой маечки выскользнуло столь же грубо сработанное витое колечко, блеснувшее медью. Выходит, это не крестик. Больше ничего у нее на шее не было, и он слегка удивился: неужели некрещеная? Встретить человека без креста в последнее время стало редкостью. Он перевел взгляд на толстушку, сопровождающую нанимательницу, и с растущим изумлением обнаружил, что креста нет и на ней.

Вита погладила подушечками пальцев кольцо диаметром около трех-четырех сантиметров, неровно свитое из медной проволоки. Она сделала его сама, как умела. К счастью, колдовство не требовало четкого соблюдения геометрически правильных форм и одинаковой толщины проволоки. Существовало лишь одно условие: ни один человек, кроме того, кто намеревался использовать кольцо, не должен был прикасаться к нему во избежание утери магических свойств.

Методику изготовления Кольца Путешественника Вовне Вита получила от белых магов еще в студенческие годы, когда подрядилась избавить мир от явившейся в его пределы золотой змеи Соа. Ксерокопию рецепта она бережно хранила, хотя уже успела выучить его наизусть:

«Внемли же, вознамерившийся отковать Кольцо Путешественника Вовне.

Тебе понадобится капля белого серебра, капля желтого золота, но всего больше нужна тебе красная медь, коей не касались ничьи руки, кроме твоих. Извлеки же ее сам из руды, расплавь и присоедини золото с серебром. Вытяни металл тонко, свей в спираль и сверни ее в кольцо. Да не забывай во время работы произносить слова нужного заклинания. Готовое кольцо, имеющее размер грецкого ореха, повесь на нити себе на шею, поднимись в воздух выше птиц и там переверни его обратною стороною… Желаемого достигнешь».

Артефакт, увы, был одноразовым: после перехода кольцо исчезало. Вита регулярно использовала кольца, поскольку ей частенько приходилось мотаться по иным мирам, а потому постоянно заботилась о пополнении их запаса. Она даже не разбирала установку для получения меди восстановлением оксида, раз и навсегда нашедшую свое место в углу ее лаборатории, и периодически покупала золотые и серебряные побрякушки, чтобы добавлять эти металлы в определенном соотношении в медный расплав. Сотрудники, работавшие рядом, смотрели на причуды Виты снисходительно: в конце концов, у каждого может быть хобби, и оно имеет право на существование, каким бы дурацким ни казалось окружающим.

Вита дождалась, когда самолет вышел из облачности.

– Высота шесть тысяч метров над уровнем моря, – доложил Андрей Колосов. – Достаточно?

– Вполне, – благодарно кивнула Вита. – Начинаем переход.

Она перевернула загадочное кольцо, как-то странно сверкнувшее на грани видимости. И в тот же момент небо, окружающее самолет, исчезло. Резко потемнело вокруг. Самолет с трудом продирался сквозь плотную вязкую субстанцию, липкую, желеобразную, тормозящую движение. Все приборы отказали разом, стрелки хаотично крутились, словно не понимая, в чем дело. Вокруг чмокало и скрежетало, словно что-то рвалось.

Сердце бортинженера панически забилось, как муха в паутине. Он схватился за серебряный крестик и истово зашептал:

– Господи, помоги и спаси…

– Не поможет, – со снисходительной лаской посмотрела на него толстушка, абсолютно не утратившая присутствия духа, словно такое было для нее в порядке вещей. – Это уже не его мир.

Межмировое желе лопнуло, и они вынырнули в прозрачное синее небо. Звезды, Луна и Солнце сияли на нем одновременно, а внизу, по берегам реки, чья гладь поблескивала в солнечных лучах, цвели великолепные розы потрясающих оттенков. Воздух был надежен, хотя Колосов готовился к худшему. Турбины продолжали реветь, даже тон звука не сменился, сзади стелился инверсионный след, вариометр показывал, что самолет без труда удерживается в горизонтальной плоскости.

– Где садиться будем? – осведомился подполковник.