Старый, но крепкий

Травник, пожилой мужчина с лицом, словно вырезанным из камня, сидел в углу, за массивным столом. И к сожалению, был занят: беседовал с человеком, одетым в добротную одежду, меховые сапоги и тёплый плащ. На поясе у посетителя висели кожаные перчатки и меч с прозрачной рукоятью, будто бы сделанной изо льда.

Мужчины смерили меня внимательным взглядом.

— Подожди немного, парень, — сказал травник и продолжил беседовать с посетителем.

Они ещё минут пять обсуждали разные травы и цены на зелья, которые недавно стали немного выше. На Земле можно было бы возмутиться таким поведением кассиров или консультантов, но здесь меня за такое просто выпнут из лавки. Но усталость давила все сильнее, и я наконец перебил их:

— Уважаемые, прошу прощения, что перебиваю ваш разговор, но мне бы побыстрее продать травы и вернуться домой. Очень хочется отоспаться после похода в горы.

Оба мужчины снова посмотрели на меня. Их взгляды задержались на моей обветшалой одежде.

— Эх, молодёжь… — покачал головой клиент травника. — Когда же вы начнёте думать о себе и покупать нормальные вещи?

— Вероятно, когда у нас появятся на это деньги?

— Ладно, парень, выкладывай на стол свое богатство, — кивнул мне травник.

Я послушно начал выкладывать всё принесённое: растаявшие ягоды, слипшиеся в одну неопрятную кучку; мяту (которая сразу привлекла внимание посетителя); а также остальные травы. К сожалению, во время транспортировки стебли немного потрепались, листья помялись, а бутоны утратили свою свежесть.

Травник внимательно осмотрел мои запасы и усмехнулся:

— Ты это всё в один поход собрал?

— Ага… — шмыгнул я носом.

— Видишь, Сигор? — обратился он к клиенту. — Мальчишка скоро тебя догонит! В первый раз его вижу, а смотри, что приносит — горная мята!

— Я вижу, что в первый раз, — кивнул Сигор. — Ладно, старый друг. Пойду.

Клиент развернулся и покинул лавку, а травник (кажется, его зовут Рой) принялся осматривать мой скромный улов. Его пальцы ловко перебирали стебли и листья.

— Так… Это горьколист. Им живот лечат, но для меня он бесполезный, — между делом объяснил он.

Растение полетело в мусорное ведро. Я невольно проводил его полет взглядом и едва сдержал улыбку, когда надпись, которая раньше гласила «Неизвестное растение», изменилась на «Горьколист».

— А вот это возьму, — сказал травник, поднимая пучок синих цветов с тонкими стеблями.

— А что это?

— Синецвет. Нужен для… Впрочем, неважно. Мяту я тоже возьму. Ягоды в следующий раз не носи, для них специальный контейнер нужен. Да и впредь будь аккуратнее, если бы синецвет не был бы так помят, я дал бы больше.

Он бросил стебли на весы, прикинул что-то в уме и протянул мне серебряную монету и двенадцать медных. Крупные деньги для прежнего Китта!

Я принял монеты, но чувство удовлетворения было слабым. Половина из того, что я принес, оказалась мусором. Если бы знал раньше, что искать, было бы гораздо проще.

— Ты совсем не разбираешься в травах, парень, — заметил травник, смахнув остатки мусора со стола. — Если хочешь заработать больше, наблюдай, что собирают другие. Вон, на опушке леса растёт светлоч: такая трава вроде ромашки, только с желтыми лепестками. Он ценится у алхимиков. Но будь осторожен за городом, да.

Я кивнул, запоминая его слова. Теперь реже буду таскать к травнику бесполезные сорняки.

— Спасибо за науку.

Я наконец добрался до дома, торопясь поесть и уснуть.

Только у матери было иное мнение. Женщина усадила меня за стол, поставила передо мной чашку горячего травяного вара и начала расспрашивать о походе. Понимая, что она распереживалась за сутки, что я провел в горах, вместо того, чтобы завалиться в кровать со словами «все завтра», как старый Китт, я постарался успокоить женщину, глотая отвар. После чая Киры горьковатый напиток хотелось выплюнуть, и я уж точно не хотел называть его «чаем», но я держался.

— Всё было отлично! — сказал я с эмоциональным подъемом, которого не чувствовал. — Нас подвез добрый человек на повозке, потом мы быстро поднялись в гору, — по обмерзлым, скользким ступеням, ага, — пересидели там ночь и небольшой ветер. Утром забрали цветок, за которым шли. Все прошло быстро и легко.

— А ничего опасного не случилось? Я слышала, подъем там опасный, и ёкаи на горе живут, и духовные животные… — пальцы мамы нервно теребят ткань серенького платья.

Я приподнял брови, будто удивился её подозрениям.

— Опасного? Да нет, мам, ты чего! Мы же были осторожны. Даже на крутых подъёмах все друг друга страховали. Лидер группы даже отдал мне рюкзак, чтобы я крепче стоял на ногах. Ветер сильный подул всего один раз, но это же горы — там всегда так бывает. Всё нормально было!

Она всё ещё смотрела на меня с каким-то недоверием. Я понимал: ей нужно больше уверенности. Поэтому продолжал спокойно пить чай и улыбаться.

— И медведей не видели?

Я рассмеялся.