Читаем Старик и море полностью

That means he is tired and going with the current.- Это значит, что она устала и идет по течению.
Soon he will have to circle.Скоро ей придется пойти кругами.
Then our true work begins.Тогда-то и начнется настоящая работа".
After he judged that his right hand had been in the water long enough he took it out and looked at it.Подержав некоторое время руку в соленой воде, он вынул и оглядел ее.
''It is not bad,'' he said. ''And pain does not matter to a man.''- Не так страшно, - сказал он. - А боль мужчине нипочем.
He took hold of the line carefully so that it did not fit into any of the fresh line cuts and shifted his weight so that he could put his left hand into the sea on the other side of the skiff.Старик осторожно взял бечеву, стараясь, чтобы она не попала ни в один из свежих порезов, и переместил вес тела таким образом, чтобы и левую руку тоже опустить в воду через другой борт лодки.
''You did not do so badly for something worthless,'' he said to his left hand. ''But there was a moment when I could not find you.''- Для такого ничтожества, как ты, ты вела себя неплохо, - сказал он левой руке. - Но была минута, когда ты меня чуть не подвела.
Why was I not born with two good hands? he thought."Почему я не родился с двумя хорошими руками? - думал он.
Perhaps it was my fault in not training that one properly.- Может, это я виноват, что вовремя не научил свою левую руку работать как следует.
But God knows he has had enough chances to learn.Но, видит бог, она и сама могла научиться!
He did not do so badly in the night, though, and he has only cramped once.Честно говоря, она не так уж меня подвела нынче ночью; и судорогой ее свело всего один раз.
If he cramps again let the line cut him off.Но если это повторится, тогда уж лучше пусть ее совсем отрежет бечевой!"
When he thought that he knew that he was not being clear-headed and he thought he should chew some more of the dolphin.Подумав это, старик сразу понял, что в голове у него помутилось. Надо бы пожевать еще кусочек макрели.
But I can't, he told himself."Не могу, - сказал он себе.
It is better to be light-headed than to lose your strength from nausea.- Пусть лучше у меня будет голова не в порядке, чем слабость от тошноты.
And I know I cannot keep it if I eat it since my face was in it.А я знаю, что не смогу проглотить мясо после того, как на нем лежало мое лицо.
I will keep it for an emergency until it goes bad.Я сохраню мясо на крайний случай, пока оно не испортится.
But it is too late to try for strength now through nourishment.Все равно сейчас уже поздно подкрепляться.
You're stupid, he told himself.Глупый старик! - выругал он себя.
Eat the other flying fish.- Ты ведь можешь съесть вторую летучую рыбу".
It was there, cleaned and ready, and he picked it up with his left hand and ate it chewing the bones carefully and eating all of it down to the tail.Вот она лежит, выпотрошенная, чистенькая - и, взяв ее левой рукой, он съел летучую рыбу, старательно разжевывая кости, съел всю целиком, без остатка.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки