Старая дева

Я не видела ее ни в доме, ни среди собравшейся толпы, а людей уже набежало много. И я не знала, то ли в самом деле не было смысла пытаться тушить отдельно стоящее строение — хотя я бы и не позволила, то ли крестьяне не хотели рисковать собой ради барского дома.

— Где Татьяна? — голос мой сорвался на визг, Анна предусмотрительно от меня отступила.

— Почем знаю? — буркнул Кузьма. — Я-то к себе пошел, душно больно там было. Полати так у двери и оставил, не вышла бы она. Они тяжелые.

— Так она и не вышла?..

Я смотрела на крохотное окно. Язык пламени из него давно поднялся до крыши. И я вспоминала, что не было никакой скамейки — полатей — возле этой двери, иначе мы все бы на нее налетели.

— Кузьма? — прохрипела я от беспомощности. Что теперь делать?

— Сбежала она, черная, и дом подожгла, — уверенно ответила Анна. — Кто еще? Я-то сама двери на засов заперла. Снаружи никто не вошел бы.

Я закусила губу. И продукты пропадали так, что никто не видел. И влезть в окно, да и выйти, войти через черный ход любой мог. Самоотверженность Кузьмы — попытка прикрыть его же оплошность, а Анна, конечно, будет сейчас на его стороне. Но полатей же не было возле двери? Куда они делись?

Крестьяне, мои и пришлые, скучковались, бубнили что-то, наверное, не понимая, что я так спокойно стою. Гнездо родовое горит, ухмыльнулась я, вгоняя крестьян в ступор еще пуще, но что с него? Пожалуй, что рановато, но и после лучшим способом снести этот дом было бы именно пламя. А Павла Юрьевича, подумала я, хватил бы удар, не собери он прежде свои картины. И мне бы после пенял, что не уберегла копии давно почивших предков.

С грохотом рухнула крыша над кухней, и в этот момент мимо меня кто-то молнией пронесся прямо к двери и исчез в дыму и огне.

— Стой! — заорала Анна, Кузьма бросился было следом за неведомым мне сумасшедшим, но Анна повисла на нем. — И ты стой! Ополоумел? Мало барышне одного потерять?

Напомнила ему, что он собственность. Кузьма поник, опустил плечи, и вряд ли из-за того, что осознал всю печаль своего положения.

— Кто это был? — крикнула я. Пламя теперь гудело так, что расслышать саму себя было сложно. Я легонько толкнула Никитку в сторону, подальше от огня; с воем в горящий дверной проем полетела и Степанида.

— Сто-о-о-ой! — Анна, всплеснув руками, бросилась за ней, но она явно не успевала. Я уже поняла, кто вбежал в горящий дом — кто еще заставит Степаниду кинуться на верную смерть, — не знала только зачем, и я стояла чересчур далеко, чтобы предпринять что-то, но все же — как я недооценивала крестьян. Степаниде, путающейся в рубахе, оставались какие-то пара метров до гибели, и прямо под ноги ей прилетело что-то тяжелое, сбив наземь. Степанида грохнулась, растянувшись возле крыльца, отлетевшая с крыши головешка упала ей на рубаху, пустив прыткое пламя. Федот и Кузьма подбежали к ней, потащили прочь за ноги, одновременно сбивая огонь, и Степанида привычно выла. Не от страха, не от боли, похоже, отсутствие в этом мире и времени такой науки, как психиатрия, сказывалось на каждом втором…

Анна выдернула Степаниду из рук мужиков, встряхнула за шиворот и принялась методично навешивать оплеухи. Лука воздействовал преимущественно добрым словом; Анна не отставала от мужа, предпочитая пряник в роли кнута.

— Сгинул Егор, — громко сказал Кузьма, и я посмотрела на дом. Он горел полностью — от стен до крыши, его вряд ли можно было потушить даже самыми современными средствами моего родного прогрессивного времени. Одно за другим лопались стекла, выпуская из провалов окон черный дым, приток воздуха лишь раздувал пламя.

Какого черта Егор туда побежал? Я утерла пот, увидела, что рука стала черной. На нас садилась сажа, Анна, заметив это, начала орать на людей, чтобы они тащили вещи еще дальше. Я же стояла, не двигаясь с места. Егор прибежал вместе со всеми? Я не видела его, но это совсем ничего не значило. Стоял, прятался, чего-то ждал. Почему же он ждал до последнего?..

— Кузьма! — крикнула я. — За мной!

Проклятая юбка! Я прикажу пошить себе брюки, и пусть говорят что угодно, предают анафеме и волокут на костер. Я, подобрав порванную рубаху, которая к тому же существенно и неприлично оголяла мое тело, неслась вокруг дома, а рядом, не отставая, пыхтел Кузьма.

Я чуть не споткнулась — Кузьма меня подхватил. Я услышала еще чей-то голос — Федот. То ли ему стало бесконечно интересно, куда меня понесло, то ли Анна его властной рукой отправила на подмогу. Я завернула за угол, успев бросить взгляд на окно своей спальни, и тут же вернулась обратно.

— Бей окно, Кузьма! Федот! Бей окно!

Глупо, но, может, и нет. Моя спальня, пока еще целая. Егор должен быть там — я поняла, что он ищет. И если еще не нашел, не бросится наутек. Не сейчас.

— Хватайте Егора! Не вещи! Ну же!