Сталинградский гусь

Через минуту Джангул уже прошил ревущее, начиненное пулями пространство насквозь, влетел в каменные ворота, втягивающие в себя дорогу, свернул вправо и очутился на безопасной площадке. Загнал МАЗ на обочину, рукавом рубахи стер пот со лба.

За спиной, в пространстве, которое он только что одолел, ярилось пламя, от взрывов тряслась земля, сипло взлаивали минометы.

Джангул оглядел себя – нет ли где крови? Или дырок с обожженными краями? Нет, крови не было, и дырок не было. А вот в МАЗе дырки были.

Мимо него проскочила вторая машина, резко затормозила впереди, метрах в пятнадцати от джангуловского грузовика. Джангул выпрыгнул из кабины. Левое переднее колесо у машины, вставшей впереди, дымилось – в него попало несколько раскаленных пуль, способных спалить не только колеса, но и огромный грузовик. В остальном все было нормально (или вроде бы нормально), но все равно машину надо было осмотреть детально, кроме внешних повреждений могут быть повреждения внутренние.

Дважды Джангул обошел свой МАЗ кругом, потом остановился, горестно качая головой: количество пулевых пробоин, которые получил его грузовик, счету не поддавалось. На самом же Джангуле – ни царапины, только шишка на темени. Тросы, которые держали контейнер, не дававшие контейнеру вылететь из кузова, были целы, ни один не лопнул.

Все, кто участвовал в том прорыве, остались живы… Несмотря на то, что воздух был плотно набит свинцом, лишь два человека были ранены и все. С той поры имя Джангула знали во всех шоферских углах Афганистана, произносили его с уважением – имя это водители развезли на своих колесах по всей земле. А Афганистан – страна большая, народа в ней много, всех не перечислить.

Сам Джангул потом долго вспоминал те голодные, какие-то спертые от того, что не было не только воды и еды, но и воздуха, – воздуха тоже не было, его съедал дым стрельбы и разрывов, – три дня, проведенные под Фарахродом.

Непростая была пора.

Это сейчас машины самых разных контор, не только Афсотра вольно разъезжают по всему Афганистану, а тогда в дальнюю дорогу пускались только самые отчаянные.

Кстати, в той поездке у Джангула был с собой пистолет – купил на барахолке для подарка, – очень красивая подделка под испанскую марку, склепанная в Пакистане на чьей-то мастеровитой коленке, позже Джангул решил, что пистолет в кабине грузовика может обернуться бедой и некоторое время не возил с собой оружия… А нужна ему и его людям беда?

Совсем не нужна. Да и все эти красивые пакистанские изделия на практике гроша ломаного не стоили – стволы у них были кривые, а после двух-трех выстрелов вообще текли, делались мягкими.

Настоящая сталь для пистолетного или автоматного ствола может быть толково закалена только на заводе – солидном оружейном производстве…

* * *

К тяжелым грузовикам привыкать непросто. Круг руля иногда может вообще вывернуть руки из плечевых гнезд, машина, как норовистый, очень сильный конь способна сама перескочить через кювет и унестись в чистое поле, либо полезть на лысую с облупленными краями гору, из-под ног выскользнут педали и потом их вряд ли поймаешь ступнями, мотор готов бывает заглохнуть в самую неподходящую минуту…

Грузовики любят, чтобы их, как малых детей, уговаривали, капризничают, куксятся, обижаются, но иногда все-таки прислушиваются к водителям, – в конце концов, должны же они все-таки кому-то подчиняться.

В кузове у Игоря Гужаева стоял контейнер, который на ходу скрипел, норовил навалиться сзади на кабину, смять ее, – особенно, когда колонна увеличивала скорость или поднималась на перевал, – поэтому Игорь первым делом полез в кузов проверить тросы – чего они скрипят, иногда даже поют, потом прерывают пение нехорошими дедовским стонами, затем откашливаются и снова начинают петь и скрипеть.

Тросы были в порядке, Игорь думал, что контейнер должен был обязательно сместиться после двух ударов по колесам, но он стоял на месте, не сместился ни на сантиметр, ни на полсантиметра, о чем свидетельствовали метки, сделанные мелом по углам контейнера.

Успокоившись, отметив про себя, что сейчас хоть одна недобрая боль перестанет терзать душу, Гужаев спрыгнул вниз, довольно хлопнул кулаком по борту МАЗа, в следующий миг поймал себя на мысли, что с оружием он чувствовал бы себя в несколько раз увереннее, чем без оружия, – нет того зажатого, какого-то ущербного состояния, которое часто возникает у всякого безоружного человека… Особенно в минуту опасности.

А с другой стороны, у того, кто носит военную форму и нормально подготовлен, даже голый кулак может оказаться серьезным оружием…

– А я новый фокус придумал, – неожиданно прозвучал за спиной сипловатый мальчишеский голос. Игорь обернулся – к нему неслышно подошел Хасан: при весе, который не больше веса мухи, у любого человека, не только у Хасана, походка будет бесшумной, и вообще таких ребятишек, как этот парень, хорошо посылать в разведку.