Стаб

— Присядь, ты, похоже, по серьёзному вопросу. Ничего не говори пока. — Я почувствовал мягкие шаги по ковру, и зажмурился ещё сильнее. — Пусть у неё возьмут кровь.

Решил, что я заразный? Как же эти эниты помешаны на гигиене и чистоте, просто чокнуться можно. Уже одно это доказывает, что Многорукий не имеет с ними ничего общего. Он вечно раскидывает свою одежду и бутылки по комнате, а если вспомнить, каким именно образом он любил доводить меня до оргазма…

Наверняка, ни о чём таком мудрый и всесильный Хейз даже представить себе не мог.

— Ты голоден?

— Нет, — отозвался глухо Рэймс, и я приоткрыл веки.

Я лежал в центре светлой комнаты, обставленной модной мебелью, декорированной предметами непонятного мне искусства и при этом кажущейся просто огромной. Думаю, здесь мог бы поместиться бар Майлза и Фрика.

— Живее. — Я повернул голову не на голос, а на человека, который приблизился ко мне. На нём были стерильные перчатки и маска, в руках поднос со всем необходимым для забора крови. — Не дёргайся.

Оцепенев, я понял, что он использовал на мне мысленный контроль. Двумя словами обездвижил, и я молча наблюдал, как его «мебель» наклоняется ко мне. Меня затошнило. Странно, что я так перепугался от вида пары капель собственной крови. Всё-таки я приготовился потерять её здесь намного больше.

— Где ты её откопал? Отобрал у какого-то энита? — Хейз толкнул меня на спину ногой, и я зажмурился от света. — Очевидно, она привыкла к присутствию. Смотри, совсем меня не боится.

Совсем не боюсь? Интересно, как показывали страх при нём остальные.

— Она сама на меня набросилась, — ответил Рэймс, и хотя это было правдой, я почему-то оскорбился.

— И ты сдался?

— У неё было вот это.

Извернувшись, я смотрел на то, как Рэймс протягивает снимок. Хотя должен бы лицензию.

Когда Хейз отошёл, мне стало легче дышать, и я, наконец, смог его рассмотреть. В неофициальных одеждах и обстановке он тем не менее домашним не выглядел. Слишком силён. Слишком красив. Он казался одного возраста с Рэймсом, но я прекрасно помнил, что точно так же он выглядел и пять лет назад. И десять, наверняка, тоже.

Его волосы были собраны на затылке, и я сам не понял, почему мне так понравился этот оттенок. Я захотел запустить пальцы в эти волосы, пока он стоит вот так, ко мне спиной… и подумав так, я пришёл в настоящий ужас от силы и подлости своего воображения.

Я уже понял, что Хейз не станет убивать меня у себя дома и даже просто причинять боль во избежание различных реакций моего организма, но я не чувствовал себя в безопасности здесь. Особенно с такими мыслями в голове.

Во всём виноват чёртов пирсинг, точно. Ни одной приличной мысли за сутки.

Заёрзав, я немного переместился, чтобы улучшить обзор. Я сделал это совершенно беззвучно, никто не заметил… а может Хейз, сосредоточив всё своё внимание на фотографии, совершенно забыл обо мне.

Не сводя взгляда со снимка, он прошёл к креслу и плавно в него опустился.

— С одной стороны, — заговорил Хейз через минуту, — ты порадовал меня. Я уж решил, что ты поддался слабости и приволок её сюда, чтобы выпросить у меня разрешение на какую-нибудь мерзость. С другой стороны я ещё никогда так не разочаровывался. Я даже представить себе не мог, что один из нас может столь низко пасть. И уж тем более, что это будет мой сын.

Я напрягся.

Сын? Он сказал «сын»? С-ы-н. Что же это означает?.. Я точно где-то уже слышал это слово…

— Я знаю, — сказал Рэймс, — что вы запретили мне искать его и не искали сами, но… позвольте мне увидеться с ним.

— Тебе не кажется, что разочаровывать меня ещё сильнее сегодня не стоит? — спросил энит, и от едва уловимой угрозы в его голосе даже у меня по спине побежали мурашки. — Посмотри на себя и посмотри вот сюда. — Он имел в виду фото. — Кто за кем должен бегать?

Хейз медленно разорвал фотографию на мелкие, мелкие клочки и бросил себе под ноги. Тут же к креслу подлетел один из «мебели» и убрал всё за секунды.

— Он мой мэтр…

— Твоему мэтру стоило бы поучиться ответственности и почтительности у тебя. — Откинувшись в кресле, Хейз поднёс руку ко лбу, словно этот разговор немного его утомил. — Терпение, Рэймс, он сам сюда придёт с минуты на минуту.

Рэймс оживился.

Я тоже.

— Почему вы так уверены? — спросил Чёрный иерарх.

Хейз указал на меня и, не поворачивая головы, спросил:

— Тот мужчина с фотографии… кто он тебе?

— Он моя шлюха. — Мой предатель-мозг решил, что этот ответ самый верный.

Так частенько говорил о себе сам Многорукий. Он называл себя моей сексуальной игрушкой, дилдо с мужчиной на конце… хотя этой я его функцией так ни разу и не воспользовался. Я мог бы назвать его мэтром, опекуном, другом, но только одна его роль в моей жизни заставляла меня по-настоящему тосковать по нему, думать о нём каждую минуту, с ума сходить…

Я не сразу сообразил, что задыхаюсь. Что самое интересное? Меня душил не энит силой мысли. Я просто не сумел проследить за тем, как Рэймс оказался рядом со мной и, вцепившись в отвороты куртки, поднял меня над полом.