Стаб

— Что ты, бл*ть, сказала?! — прорычал он мне в лицо. Нейролептики меня не спасли. Как и репутация опаснейшего элиминатора.

Мужик просто с цепи сорвался.

— Рэймс. — Одного слова было достаточно, чтобы кислород вернулся в лёгкие, и я почувствовал пол под ногами. — Не устраивай тут бардак. Ты давно не кололся?

Когда он отпустил меня, я заметил, что его руки дрожат.

«Надо будет взять на заметку» — подумал я как бы между прочим.

— Какого чёрта, — прошептал глухо Рэймс, обходя меня и падая в кресло. — Я жил ради него. Делал всё, чтобы он гордился мной… а он швырнул мне мою преданность в лицо. Ушёл, чтобы в итоге удовлетворять грязные потребности какой-то… какой-то…

Жалкой суки.

— Успокойся. Я не так давно закончил испытания новой серии стаба, — сказал Хейз и кинул «мебели»: — Принеси.

— Не нужно, мэтр, я в порядке, — сказал Рэймс, сжимая в кулаки дрожащие руки.

— Что я тебе говорил?

— Это не отразится на моей работе, обещаю.

— Я не о том. Что я тебе говорил про Бэлара? — Рэймс не захотел отвечать, и Хейз напомнил: — Он — худший пример для подражания. И равняться на него нужно, только если хочешь очень сильно меня разочаровать.

Моя собственная трагедия отошла на задний план. Я предпочёл любоваться страданиями Рэймса, ведь в эту самую минуту он оказался на моём месте. Теперь он сидел в одиноком коридоре, и Бэлар безразлично проходил мимо него.

Многорукий. Мой мэтр.

Я узнал его имя. Я хотел кричать об этом до хрипоты.

Бэлар, Бэлар, Бэлар…

— Ты же не хочешь разочаровывать меня? — спросил Хейз.

— Никогда, мэтр.

— Тогда прими стаб и слушай дальше. — Когда Рэймс подчинился, забрав с протянутого ему подноса медицинский пистолет, энит продолжил: — Бэлар выбрал этот путь ещё до твоего рождения. Проблема не в тебе. Даже не во мне, хотя я и считал так долгое время. Конечно, ведь я его отец. Я его создал и воспитал. Я так придирчиво отбирал генетический материал. Отнёсся к этому очень ответственно.

Он надолго замолчал, а когда продолжил, то это были просто мысли вслух, а не попытка ободрить Рэймса.

— Может, это был какой-то заговор, с целью меня унизить? Может, в последний момент яйцеклетки его матери подменили на гаметы какого-то развратного, неуравновешенного, безрассудного чудовища? Или его мать была не так хороша и чиста, как показали анализы? Я даже готов поверить, что генетики допустили ошибку в процессе скрещивания… В общем, это оказался полный провал.

Ошибка? Провал? Он говорил так, словно мэтр был калекой. Таким же инвалидом среди энитов, как и я — среди приютских детей. Словно это с ним что-то не так, а не с его окружением.

Я посмотрел на Рэймса, но тот даже не думал вставить хоть слово против. После стаба он успокоился и лишь слегка хмурил брови.

— Мне казалось, я всё предусмотрел. А в итоге? — Хейз вздохнул. — Что за ирония? Я заведую генетическими лабораториями и репродуктивными центрами по всей Земле, но никогда уже не смогу получить достойное потомство. Но кому, как ни мне, знать, что даже самый совершенный, продуманный проект не застрахован от брака? Так же и с людьми. Всегда остаётся вероятность, что в куче мусора затеряется драгоценность.

И он указал на Рэймса.

— Чушь! — вякнул я и тут же упал на колени, хватая воздух ртом. Моя тирада закончилась, даже толком не начавшись. Я не мог выдавить из себя ни слова, хотя мысленно уже послал их куда подальше.

Брак? Это называется «завышенные ожидания». Этому мудрейшему и влиятельнейшему архонту не помешало бы прочитать те книжки, которые я позаимствовал у мэтра. Его сын был драгоценностью куда более уникальной, чем та, которой он теперь так восхищался. Но он просто не знал, как с ней обращаться. Наверняка, решил, что его потомок должен превосходить его во всём. Стать сильнее, умнее, бесстрашнее, стать совершенством без единого изъяна.

Судя по всему, Хейз не позволял ему ошибаться, даже когда его сын был зародышем. Что бы это ни значило. От любой шалости, проступка или просто сделанного против его ожиданий выбора он приходил в ужас. И Бэлар взбунтовался. Именно потому что он был сильным и бесстрашным. Он начал поступать вопреки своему отцу, так же как Рэймс поступал вопреки обществу. Да, Рэймс стал таким, потому что от него этого никто не ожидал. Он вложил все свои силы в протест, чтобы доказать, чего он стоит. Он возвысился людям назло, а не ради блага энитов. Из чистого упрямства…

Но почему-то упрямство Рэймса Хейз любил, а упрямство Бэлара — ненавидел, и я собирался озвучить своё мнение, но хозяину дома оно было до лампочки. Поэтому я молчал, исходя злостью на свою немощность. И влюбляясь в мэтра всё сильнее.

Да… почему-то слушая, как уничижительно о нём высказывался его же создатель, я решил, что никого лучше Многорукого не найду никогда в жизни.

Я хотел его увидеть. Я хотел защитить его, хотя всё получилось наоборот. То есть как всегда — это он пришёл ко мне на помощь.

Глава 2