Стаб

— Думаю, сомневаться в твоём возрасте — нормально. — Я отвернулся. Смотреть на него, такого доброго и красивого стало невыносимо, но он повернул мою голову к себе. — Мне всё равно, захочешь ты быть мужиком или женщиной. Можешь носить косуху, а можешь платье. Можешь то и другое, ясно?

Я обожаю тебя.

В тот момент я понял, что сделаю для него всё что угодно. Для человека, который принял меня таким, какой я есть. Единственного, кто разрешал мне быть самим собой.

— Я хочу быть таким, как ты, — прошептал я.

— Элиминатором?

— Нет. — Я говорил честно. — Просто таким же крутым.

— Я крутой?

— Ты такой крутой, что Рэймс умрёт от зависти, едва тебя увидев, — пробормотал я, пряча лицо в ладонях.

— Очень удобно. Не хотел бы я драться с этим мужиком всерьёз, — усмехнулся он, уходя в ванную.

Я смотрел на него сквозь пальцы. Штаны едва держались на его бёдрах. Мускулистая спина в татуировках. Он был абсолютно расслаблен, и таким его мог видеть только я. Он вернулся домой и собирался принять ванну. Он убил двоих, а потом сказал мне, что я — особенный для него.

Я не знал названия этому чувству, но решил что просто хочу сфотографировать Многорукого. Я поднял фотоаппарат, но когда уже собирался нажать на кнопку, лампы по всему дому начали мигать, а потом совсем потухли.

— Чтоб меня, — вздохнул мэтр. — Забыл заправить генератор.

Но темнота ему никогда не мешала. Он прекрасно ориентировался в своём доме, поэтому зашёл в ванную, и через секунду я услышал звук льющейся воды.

К себе наверх я пошёл на ощупь.

Глава 24

Когда я говорил мэтру, что не стоит даже надеяться обуздать гнев Шейна, он отвечал, что приручить можно кого угодно. Он даже знал особую методику, которую называл «кнут и пряник». Он был кнутом. Я — пряником. И насколько хорошим кнутом был Многорукий, настолько хорошим пряником старался быть я.

Я даже освоил несколько нехитрых блюд, съедобность которых проверял на Шейне.

— Что это? — каждый раз подозрительно спрашивал он, принюхиваясь. Как будто, вздумай я его убить, использовал бы именно яд.

— Лимонный кекс.

— Откуда ты знаешь, что сделала всё правильно?

— У меня есть кулинарная книга. Мэтр привёз, после того как я сказал, что прочитал все журналы.

— Все?!

— До последнего.

Шейн задумался, работая челюстями.

— Мне в пору у тебя учиться, правда?

Стоило ему это сказать, и я вспомнил случай в баре.

— Ну что возьмёшь меня в ученики?

Он до сих пор не знал, что случилось с Сетом и Люком. Мэтр ему не рассказал, потому что не придал этому событию особого значения. Может, на следующее утро он вообще забыл о тех парнях.

Я молчал, потому что считал, что Шейну и без того паршиво, а я не был садистом. Я вообще много чего о себе узнал с его появлением. Например, что я не умел ненавидеть беспомощных, покалеченных людей. Скажу больше, в каком-то смысле он перестал быть человеком, которого я ненавидел, и постепенно превращался в питомца, к которому я привязывался.

Это было неизбежно. Мы оба были заперты в одном доме, просто я наверху, а он внизу.

Мы оба сходили с ума от скуки. Я больше не мог пойти в бар и убить время с Майлзом и Фриком. После «перекраски стен», они закрылись. Не навсегда, конечно. Просто решили устроить перерыв… Прийти в себя. На самом деле перекрасить стены.

— Ты задумалась над этим? — ухмыльнулся Шейн. — Обещаю быть паинькой…

— У мэтра есть ученики? — перебил я.

— А? — Он явно был недоволен тем, что я снова заговорил о Многоруком.

— Однажды я услышал, как он сказал кому-то, что я — его второй шанс. — Я задумался. — Ещё когда он перестарается с выпивкой, может нести что-то вроде «с тобой всё должно быть иначе» или «помоги мне не повторить ошибку». Поэтому я подумал… может, у него есть ученик?

— Нет, насколько я знаю. Но возможно был. Может, он не смог защитить парня и тот помер на его глазах, и теперь Многорукого мучает совесть?

Это звучало очень правдоподобно.

— В любом случае, ты можешь выяснить это.

— Если спрошу его об этом, он меня убьёт. Он точно не будет говорить о том, что ему вспоминается лишь в самые поганые моменты.

— Ты можешь проверить по его лицензии, — сказал Шейн. — В моей записаны мои ученики.

— Классные ребята… наверное?

— Ещё совсем дети. Но я могу отслеживать их местонахождение и помогать в случае чего.

— А если они… в смысле чисто гипотетически… если они погибнут, то эти данные всё равно никуда не денутся?

— В лицензии отображена любая деятельность, даже кураторская.

Я задумался.

— Я всё равно не умею пользоваться этой штукой.

— Ну… я бы помог. — Когда я подозрительно сощурился, он добавил: — Просто сказал бы тебе, что делать.

Это неправильно. Не только по отношению к мэтру, но и к Шейну тоже, поэтому я ответил:

— Спасибо, но… на самом деле это не так уж и важно.

Шейн пожал плечами и поковылял к своей импровизированной кровати из вороха одеял.

— Как бы там ни было, сомневаюсь, что этот ублюдок мог взять себе ученика. Не в его это характере. Он неуравновешенный, самодовольный, да к тому же алкаш. Такие не умеют нести ответственность даже за самих себя. Не принимай близко к сердцу.

Но я принял.

— Мэтр — прекрасный человек!