Стаб

Фрик не мог отказать в гостеприимстве Многорукому, хотя идея ему не понравилась. И всё же он отнёс мэтра наверх, где я снял с него обувь и куртку. Я долго смотрел на него, прежде чем уйти, гадая придуривается он все-таки или нет. Он же не мог, в самом деле, за считанные минуты так крепко заснуть. На полу, в луже крови, рядом с Майлзом.

Наклонившись, я прислушался к его дыханию.

— Спасибо, что снова спас меня, — прошептал я очень тихо. Он бы не услышал, даже если бы был бодр и трезв.

Спускаясь по лестнице, я надел куртку и застегнул молнию. Меня сразу окутало тепло и знакомый запах. Это было как идти по улице, но в то же время не покидать дома. Очередной бронежилет, усовершенствованная модель.

Вообще-то я хотел думать о чём-то серьёзном. Об учениках Шейна. Об убийстве, свидетелем которого я стал. О том, что для меня всё это в новинку, но в голову приходили мысли вроде: "Если бы я сейчас связал рукава этой куртки у себя за спиной, это можно было бы счесть имитацией объятий мэтра".

Переносные объятья.

Я провёл ладонями по груди и нахмурился, когда нащупал что-то во внутреннем кармане. Как оказалось, это была лицензия, такая же как и у тех парней, земля им пухом. Я долго разбирался, как эта штука включается. Осмотрев её со всех сторон, я попытался вспомнить, что там делал Люк, но перед глазами стояла исключительно направленная на меня импульсная пушка.

Когда же экран загорелся, я почувствовал себя куда круче хозяина этого устройства. Но на этом всё. На большее я был неспособен. Я разглядывал, прикасался и водил пальцами по непонятным символам. Изображения и текст менялись, но ничего нового о мэтре я так и не узнал. Ни его имени, ни возраста, ни происхождения. Если он, в самом деле, был искусственным, то ему бы присвоили номер лаборатории, в которой его слепили.

А тут не то что номера, даже его фотографии не было. Зато был послужной список, как я понял. Это огромное число, до которого я никогда не досчитаю, могло означать только его жертв. И ведь это лишь те цели, которые он устранил официально. Ни Рик, ни Люк, ни Сет не попали в этот список.

Интересно, чтобы заказать Рэймса, мне нужно делать запрос? Если да, тогда понятно, почему мэтр до сих пор ничего не предпринял. У меня нет аттестата зрелости, чтобы пользоваться его услугами.

Может, у него в этой штуке есть какой-нибудь список дел, которые ему необходимо обстряпать в будущем? Типа напоминания.

Убить Рэймса, когда Габриэль станет официально совершеннолетним.

Я покопался в лицензии ещё немного, пока не наткнулся на защитную систему.

Введите код.

Не знал, что тут есть секретная информация.

Я остановился, гадая над тем, не вернутся ли в бар и не выпытать у мэтра этот чёртов код. Зачем мне это нужно?

Я решил, что если Многорукий, в самом деле, знает, кто меня купил, то (в самом худшем случае) он может сотрудничать с этим типом. И тогда его заказ будет называться «воспитать детёныша и доставить его ко мне, когда он меньше всего будет в тебе сомневаться».

Или вроде того.

Но когда я поднял голову, оказалось, что я уже дошёл до дома. Возвращаться смысла не было. Я спрятал лицензию в карман, из которого её вытащил, и достал ключи.

Услышав скрежет замка, Шейн в подвале оживлялся. В каком-то смысле он действительно становился похож на домашнее животное. Он реагировал на чужие шаги, вынюхивал еду и скулил от скуки или боли. Но он умел разговаривать. И что важнее — он мог рассказать мне такое, чего я не знал.

Оказавшись внутри, я сразу прошёл на кухню. Я зверски хотел есть, поэтому сделал сэндвич и открыл консервным ножом банку с мясными консервами. Я начал есть прямо через край по пути в ванную. У меня волосы слиплись от крови, но я решил ограничиться мытьём рук и умыванием.

Намочив полотенце, я подошёл к подвалу.

Внизу, в квадрате света сидел Шейн, небритый, голый и изрядно похудевший.

— М-м-м, тёплое, — протянул он, когда я кинул ему полотенце.

Пока он «мылся», я сходил наверх и забрал плед, которым сам укрывался. Я подумал о «воспалении лёгких», от которого, по мнению Многорукого, умрёт Шейн, и решил предотвратить это. Ему пока рано было умирать.

Шейн вернул мне полотенце, и я кинул ему плед.

— Что за чудесный запах, Габи, — прошептал он, зарываясь лицом в мягкий ворс. — Точно так же пахла твоя кожа, когда я прижал тебя к себе. Помнишь этот сладкий момент?

Я пропустил это мимо ушей.

— Я могу постирать твою одежду.

— Думаешь, она мне нужна?

— Думаю, её надо постирать. В любом случае.

Он смотрел на меня прищурившись.

— Тебя обидел Многорукий, и ты теперь делаешь всё ему назло?

— Нет.

— Точно-точно, иначе зачем тебе так возиться со мной?

— Ты — мой питомец, — напомнил я, и Шейн хищно улыбнулся. — Шахерезада.

— Ну да. И что бы мне такое рассказать тебе на этот раз?