Стаб

Бэлар указал на место рядом с собой, и я сел, хотя хотел забраться к нему на колени, но вытворять такое я мог лишь в баре на глазах у пьяниц. Сейчас ситуация немного отличалась, и я пытался изо всех сил ей соответствовать. Быть серьёзным, собранным и безразличным ко всему, что меня окружает.

Пока справлялся я не очень, бесстыже пялясь на гостей, прислушиваясь к их речи, пытаясь понять, что вообще может беспокоить таких, как они. Например…

— Ну как там тебе жилось без меня, Габи?

Я рассказал ему в двух словах и без ненужных подробностей.

— Какой у тебя сегодня насыщенный день, — заметил Бэлар.

— И вполовину не такой, как у тебя, — пробормотал я, замечая, как гости косятся в нашу сторону.

— Ничего интересного. Переговоры — не моя сильная сторона. Я не прочь поболтать, но не о политике и не трезвым.

— Тебе принести выпить? — Я понимал, что алкоголь здесь днём с огнём не сыскать, но может мэтру сойдут и те коктейли, которые тут смешивают. Выглядели они неплохо.

— Я хочу другой коктейль, — ответил он, глядя на мои губы. — Тот самый.

Я вспомнил о Рэймсе. Пусть он и не был энитом, но его присутствие стало каким-то слишком явным. Хотя он и делал вид, что не слушает и не смотрит на нас. Старательно.

— Ладно, сделаю тебе его, когда останемся наедине.

— Ты такой талантливый бармен, Габи.

— Ты тоже ничего в этом смысле.

— Я просто умираю от жажды, знаешь. — И противореча самому себе, он достал портсигар. — И от скуки, да… Зато Рэймс тут вовсю развлекался. Он обожает такие собрания, правда? Можешь не отвечать, я же понимаю, что человеку удобнее сидеть за одним столом с энитами, чем сражаться бок о бок со своими сородичами. Ты отлично устроился.

Я видел, как Рэймс сжал ладони в кулаки.

— Если вы хотите, мэтр, я могу отправиться на фронт прямо сейчас. Куда прикажете.

Не знаю, почему я так испугался этого, хотя должен был обрадоваться. Если Рэймс умрёт, то в скрещивании уже не будет необходимости. И вообще всё станет намного проще. Спокойнее.

— Посмотрим, — сказал Бэлар, закуривая. — Если тебе тут так весело, и ты прекрасно вливаешься в компанию этих политиканов, то, скорее всего, именно мне придётся уехать и делать всю работу за вас. Это будет круто, правда, Рэймс? Человек среди энитов здесь, энит среди людей там. О нас заговорят. Обо мне, конечно, меньше, я ведь такой паршивый интриган…

Ага, как же. Он плёл сети искуснее любого в этом зале, но почему-то хотел, чтобы все считали иначе. Он строил из себя избалованного невежду и использовал Рэймса, как ширму, за которой удобно спрятаться. Чтобы затеять новую войну. Точнее игру в неё.

Каким-то образом разговор опять пошёл о делах, и я решил сходить за пепельницей для мэтра, потому что «мебель» ему её не предложила. Но когда я сказал о своём намерении Бэлару, он обвёл взглядом зал, в котором все, кому не лень, таращились на него, и предложил выйти.

Он игнорировал навязчивый шёпот, а я напротив — сосредоточенно вслушивался.

Однажды я спросил у Многорукого, почему он сбежал. Он ответил: «скоро сам всё поймёшь».

Я думал, всё дело в отце. Других причин я просто не видел. У Бэлара было всё, о чём такие, как я, не смели даже мечтать: власть, деньги, создатель, место и цель в жизни. Но он оставил всё это, чтобы стать «чистильщиком» на свалке.

Чистильщиком на свалке?!

Богом среди людей, так сказать будет вернее. Я не знал ни одного человека, который бы не боялся Многорукого. Элиминаторы почитали его, жители города платили ему алкогольную дань, Мэд, а затем Крис подчинялись его правилам.

Он был могущественен там.

И совершенно бессилен здесь. Его спасало лишь родство с Хейзом, но и оно уже не казалось такой надёжной опорой, потому что Бэлар всеми способами показывал, что на собственное происхождение ему плевать. Так было раньше. А девять лет лишь усугубили ситуацию.

Они не сделали его сильнее, на что можно было бы надеяться. Только распущеннее, грязнее и безрассуднее.

Курит.

Пьёт.

Трахается.

Он стал ещё больше походить на человека. И если бы они могли выбирать, то предпочли бы видеть на его месте того же Рэймса, потому что он хотя бы уважал их традиции.

Меня тошнило от бессильной злости.

Я только с третьего раза расслышал, что мэтр окликает меня по имени.

— Ну и дела, — протянул он. — У тебя такой свирепый вид, будто ты собрался второй раз Рэймса убить.

Скажу больше, происходящее взбесило меня сильнее, чем Хейз, заявивший, что мне нужно сдать яйцеклетки для его нового проекта.

— Не делай этого сейчас, идёт? Он мне пока нужен.

Рэймс сделал вид, что его это не касается, но уходить не собирался, поэтому пришлось говорить при нём.

— Ты слышал их?

— Сколько раз повторять? Не обращай внимания на всяких придурков.

— Это другое! — Я был рад, что мы ушли достаточно далеко от остальных, чтобы я мог повысить голос. — Я много чего о тебе услышал в своё время. Я и сам называл тебя по всякому, но это… совсем другое!

— Странно, что тебя впечатлили невинные сплетни энитов, а не мат человеческих отбросов, — согласился мэтр, разглядывая меня с полуулыбкой.

А я просто не мог себя контролировать.