Стаб

— Не кончай. — Я две недели представлял, как это будет. И в моих мечтах это не заканчивалось так скоро. Я хотел помучить его, как он меня, но ещё сильнее я хотел выпросить у него прощения как положено. — Пожалуйста, не кончай.

Конечно, всем своим видом я напрашивался на обратное. Поэтому Многорукий не смог долго слушать мои мольбы. Он оттолкнул меня, но, прежде чем я успел испугаться, навис надо мной. Упёрся коленом в сиденье напротив, обхватил себя рукой и прижался к моим губам.

Он зарычал самым натуральным образом, когда я принял его глубоко, до самого горла. Не знаю, повлиял на него так разговор с Хейзом или всё дело в двухнедельном воздержании, но ему совершенно сорвало тормоза. Теперь его присутствие, которое я раньше принимал за проявление собственного возбуждения, обжигало кожу.

Во рту стало так горячо и скользко.

Я попытался подстроиться под жестокий ритм, но шея быстро устала. Поэтому я благодарно простонал, когда почувствовал ладонь под своим затылком. Его футболка лезла мне в лицо, поэтому я собрал её в кулаки у него на спине. Ткань обтянула мышцы его живота. И когда я простонал от очередной пошлой мысли, Многорукий сказал, что безумно хочет кончить. Что я должен ему это позволить. Кончить в мой нежный, сладкий рот. Прямо сейчас.

Ну ла-а-адно.

Через минуту, когда он упал на сиденье напротив, я осмотрел себя. Футболка была испачкана, поэтому я вытер рот ей. Наше маленькое приключение вышло из-под контроля, но, по крайней мере, мы не испачкали салон.

Даже не верится, что несколько часов назад я готовился здесь к смерти. Хорошо, что эти воспоминания перечеркнули новые, такие приятные. Теперь эта машина совсем меня не пугала…

Если так подумать, то мы впервые делали это за пределами дома. Я бы назвал эксперимент успешным, если бы не вспомнил, что Рэймс с водителем ошиваются где-то поблизости.

Я подвигал челюстью и размял шею.

— Больно? — спросил Многорукий, имея в виду серёжку.

— Я Недотрога, а не Неженка.

Он улыбнулся, застёгивая брюки.

— Нравится, когда я с тобой груб?

А то ты раньше этого не понял.

— Когда ты не сдерживаешься, я чувствую это сильнее, — признался я, забираясь на сиденье и ложась на спину.

— Это, м? — Многорукий приготовился отпустить очередную шутку о моём прогрессирующем мазохизме, когда я пояснил:

— Твоё присутствие.

Кода он ничего не ответил, я повернул к нему голову. Мэтр выглядел озадаченным.

— Ты, правда, его чувствуешь?

Я утвердительно промычал.

— Иногда мне кажется, что я могу кончить только от этого ощущения. В отличие от любого другого энита, тебя чувствовать приятно. Ты не подавляешь, а как будто… ну, прикасаешься одновременно везде. — Я подложил руки под голову. — Но сильнее всего я чувствовал это в Блазаре. Когда Шейн похитил меня. Вот тогда было больно. Думаю, не накачай он меня наркотой, я бы к тебе даже не подумал лезть.

Он наклонился вперёд и поставил локти на колени, пристально меня разглядывая. И я понял, что просьба вернуть услугу может подождать. Есть вещи поважнее моей острой неудовлетворённости.

— Всё это время ты чувствовал присутствие и ни разу мне не сказал?

— Я не чувствовал его всё время. Иногда.

— Иногда? Так не бывает. Ты либо чувствуешь, либо нет.

— Говоришь так, будто это от меня зависит. Это же ты его контролируешь.

— Контролирую? С тем же успехом, я могу заявить, что ты контролируешь своё сердцебиение. Понятно? Это просто часть тебя. Как… запах или тепло твоей кожи.

— Но ты его контролируешь, — настаивал я.

— Нет. Ни один иерарх не может это контролировать.

— А ты можешь. — Я приподнялся, подпирая голову рукой. — Вспомни, как я называл тебя энитом, а ты говорил, что это не так. Ситуация — один в один.

— Я энит только по происхождению, но не по способностям. Так что я тебе не лгал.

— Что не так с твоими способностями?

— У меня их нет. — Мэтр пошарил по карманам, потому что ему до смерти захотелось курить. Но лучше — выпить.

— Я сам видел, как ты использовал мысленный контроль на командире Зорких, — возразил я.

— Это ерунда. С таким справится даже ребёнок. Причём это не выйдет ему боком. Что касается меня?

Он достал сигареты и открыл окно. Это означало, что в ближайшие минут десять он никуда не уйдёт. Хороший знак, в общем.

— Мой отец… — Многорукий глубоко затянулся, давая понять, насколько ему тяжело поднимать эту тему. — Мой отец в этом смысле невероятно способный, как ты знаешь. Говорят, он освоил контроль через несколько лет после рождения. Хотя обычно эта способность формируется в период полового созревания. Но он был уникальным. Я тоже, ха.

Когда мэтр надолго задумался, я испугался того, что он вновь замкнётся. Удивительно, что он вообще решил заговорить со мной об этом. Если это благодарность за минет, то я недостаточно хорошо старался.

— Обычно тренировки не нужны, это само собой выходит. Каждый энит интуитивно понимает, как это делать. Но не я. Я вообще ни черта не понимал, что он от меня хочет. В смысле, я не был придурком… Я быстро учился. Но только не это херне.

— Хейз пытался научить тебя контролю? — спросил я шёпотом. — Как?

— По-разному. Каждый раз придумывал новые методики.