Стаб

Я хотел заткнуть его, чтобы самому начать говорить. Я должен был извиниться. Не только за то, что ослушался мэтра перед Хейзом. А за то, что заварил эту кашу. Я подставил его. На что я надеялся, нападая на Рэймса? Зачем мне вообще понадобилось его убивать? Почему я превратил ненависть к нему в смысл своей жизни?

Я ведь его не ненавидел, как и сказал Многорукий.

Я ляпнул, что хочу убить его под действием момента. Потому что мэтр был элиминатором, потому что я был ничтожеством, которое хотело хоть как-то самоутвердиться.

Я сам себя загнал в угол, мне некуда было отступать. Я не мог сказать, что передумал, потому что боялся выглядеть в глазах мэтра жалко. Я убедил себя в том, что ненавижу Рэймса, но на самом деле был ему благодарен.

Потому что не пройди он мимо меня, я бы не встретил Многорукого.

Я бы никогда его не встретил…

Осторожно повернув голову, я посмотрел на него. Бэлар сидел, отвернувшись к окну, и продолжал игнорировать своего ликтора. Говорить ему хоть что-то в тот момент было бесполезно. Мыслями он был не здесь, а в той комнате, наедине с Хейзом. Что бы ни сказал ему отец, это было важнее Рэймса, важнее меня, важнее всего, что происходило с ним-элиминатором.

Да я понимал, что я его создателю не конкурент. Я даже не был уверен, что смогу соперничать с Рэймсом, который выглядел таким внушительным, перечисляя все дела, запланированные на завтра. В мире, который пугал меня, он чувствовал себя как рыба в воде.

Незаменимая «вещица».

Что касается меня?

— Мэтр, вы слушаете? — осторожно спросил Рэймс, но Бэлар не ответил. Он угрюмо разглядывал место, в котором мы приземлились. — Я подготовлю все необходимые документы к завтрашнему утру. Решение некоторых вопросов я пока возьму на себя, с вашего позволения. Завтрашние переговоры, например…

— Хочешь, я тебе отсосу? — предложил я, глядя на Многорукого.

Рэймс замолчал на полуслове и уставился на меня, веря, что ослышался. Конечно, я понимал, что в комплекте со вниманием мэтра поставляется и его внимание. Очень пристальное. Хотя, казалось бы, «вещам» вроде него выглядеть настолько шокированным по статусу не положено.

Не то чтобы меня интересовало, что он там себе думает.

Я смотрел на мэтра. Он смотрел на меня, будто я произнёс заклинание, возвращающее его в мир живых. Скользнув рукой по сиденью, я взял его ладонь и медленно поднёс к своему рту. Наклонился и обхватил губами его средний палец. Почувствовав шарик на моём языке, мэтр прищурился.

— Рэймс, выйди, — произнёс он, даже не взглянув в его сторону. — И «мебель» захвати.

Думаю, Рэймс чувствовал себя так, будто я его второй раз за день пнул по яйцам. Но теперь он пришёл в себя быстрее, выбираясь из салона, в котором запахло сексом. Он сбегал за границы чуждой ему атмосферы. Моего мира, от которого он был в таком же ужасе, в каком я был от его.

Я победил. Снова.

— Габи, тебя только что чуть не убили, а у тебя только пошлости на уме, — улыбнулся Многорукий.

Вот так, он снова становился самим собой. И я знал, как сделать ещё лучше.

Вытащив его палец изо рта, я наклонился к его брюкам. Ширинка топорщилась, и увидев это, я тут же успокоился. Всё отлично. Между нами. Он всё ещё хочет меня вне зависимости от места, времени или чьих-то слов. Даже слов самого Хейза.

Многорукий помог мне справиться с пряжкой ремня, пуговицу и «молнию» я расстегнул сам, высвобождая его член.

— Хочешь подержать эту штуку во рту? — Когда я согласно простонал, он положил ладонь мне на затылок. — Иди сюда.

На этот раз он позволил мне всё сделать самому. Он только перебирал мои волосы и гладил по голове. Иногда чуть сдавливал шею сзади или водил пальцем по выступающим позвонкам.

— Да, вот так… Вот, что мне нужно, — шептал он, удерживая бёдра на месте.

Словно хотел продлить это ощущение — нежного тепла, посасывания и скольжения моего языка, проколотого специально для таких вот случаев.

— Хочу… посмотреть на тебя, — признался хрипло мэтр. — Хочу видеть, как ты это делаешь. Как же хорошо ты это делаешь, Габи…

Я сполз с кресла и разместился между его ногами. Так даже удобнее. К тому же, мне ли не знать, как это заводит. Я сам обожал смотреть на его лицо между своих бёдер. А когда он поднимал на меня взгляд, продолжая целовать там, я всегда кончал.

Высунув язык, я заглянул Многорукому в глаза и медленно облизал его. Как большой леденец с моим любимым вкусом.

Смотри. Я проколол его для тебя. Персонально для этого самого члена. Ведь ты нигде не реагируешь на мои прикосновения так, как здесь. Здесь ты просто обожаешь меня чувствовать.

Кроме того, я любил эту часть его тела за то, что она вела себя предельно честно со мной, в отличие от её хозяина.

Наблюдая за ним из-под ресниц, я обвёл его конец языком. Судя по всему, прикосновение металлического шарика в самом чувствительном месте, понравилось ему даже больше, чем я рассчитывал.

Многорукий откинул голову и выругался.

— Не кончай, — попросил я.

— Ещё не наигрался, Недотрога? — Я не узнавал его голос. Так беспомощно и сексуально он прежде никогда звучал.