Читаем Среди гор полностью

— И мы отвечаем, так же как и ты, перед всем аилом! Ты не думай, что все жители, все дворы этого кишлака подвластны только аилсовету. Я знаю их всех, и богатых и бедных, как пять своих пальцев. — Шарше, вероятно, как обычно, стукнул себя кулаком в грудь, так как он на секунду замолчал, а потом продолжал с новой силой. — В нашем аиле большинство живет зажиточно. А поэтому я обязан к двадцать пятому числу этого месяца обложить всех их твердым заданием. По моему подсчету, из всех четырехсот двадцати дворов, относящихся к нашему аилсовету, около шестидесяти процентов должны быть обложены налогом. Потому что все они зажиточные, хозяйства у них крепкие.

— Ошибаетесь вы, товарищ Шарше! — отвечала ему Бюбюш. — Мы не имеем права головотяпствовать только лишь потому, что получили приказ начальства… Давайте еще раз уясним, какие люди должны подвергаться раскулачиванию: во-первых, те, у которых годовой доход превышает пятьсот рублей, во-вторых, те, кто пользовался наемной рабочей силой, в-третьих…

— Знаем и мы, что в-третьих! — прервал ее Шарше. — Пока мы будем с тобой пересчитывать «во-первых» да «во-вторых», баи и кулаки будут уже за перевалом. А народ наш я знаю, от него ничего не добьешься: «Верблюда видел? Нет! Кобылу видел? Нет». И так все у них «нет», хотя, может, и видели. А я заявляю здесь авторитетно: кто батрак, кто активист, кто коммунист? Я! Стало быть, выходит, что хочешь не хочешь, а начальство-то за все прежде всего спросит с меня! А я не хочу быть исключенным из рядов партии, как укрыватель классовых врагов.

— Да и не только вы, но и каждый не желает этого!

— А если так, Бюбюш, то не мешай исполнять директиву партии.

— Это еще вопрос, мешаю ли я выполнять директиву партии или наоборот!

— Так что ж, ты хочешь сказать, что я мешаю? Зря ты так горюешь за угнетателей народа — баев и кулаков!

— Дело не в этом! Мы обязаны правильно понимать политику партии и не извращать ее.

— Никто не извращает. И никто не давал нам права заслонять кулаков от законного наказания. А таких у нас много в аиле. Например, батыровцы и эшимовцы почти все поголовно кулаки. Если не считать тех кровопийц, что сидят в темнице, то из этих родов еще надо обложить твердым заданием Мурата, потом Омера, потом этого старика Соке и косого Абды…

Бюбюш, кажется, не выдержала и вскочила с места. Над головой нетерпеливо застучали ее шаги.

— Поосторожней, товарищ Борукчиев! — вскричала она. — Надо говорить, да разуметь. Если всех подряд объявить кулаками, то тогда надо распускать колхоз!

— А кто не желает, того и не надо держать в колхозе!

— Но мы не имеем никакого права облагать твердым заданием простых хозяев, тружеников!

— По-твоему, Мурат — это простой труженик? Да он двоюродный брат зулума Саадата, который сейчас сидит у меня вот здесь вот, под ногой! — постучал он ногой об пол.

— Ну и что же…

— А вот то же, что этот Мурат и другие родственники Саадата в отместку за арест брата, может, сейчас точат ножи против меня!

— Ну, если так думать, то и жить не надо.

— Не смейтесь надо мной, женщина-аксакал! У Мурата есть большой деревянный дом. Этот дом он не сам построил, а нанял со стороны плотника, уплатил ему за это одну кобылу и две овцы. Вокруг двора он высадил пятьдесят корней плодовых деревьев, а на козырьке крыши у него кричат выпиленные красные петухи. Такие петухи в прежнее время были только у богатея Васьки, у которого я батрачил. А у простого труженика Омера есть конь породистый, купленный, он стоит пяти жеребых кобыл. А кроме этого, Омер хотел в свое время захватить часть земли Киизбая! А самый опасный из них — старик Соке. Он прикидывается овечкой, вступил в артель, а за пазухой камень держит. Это он смутил честных пахарей и устроил саботаж, сорвал работу… Этот старик хитер, хочет спасти свою голову и свой скот… Так вот, сестрица, если ты такая политически развитая, то попробуй оправдай этих людей, попробуй защити! Покамест мы не разоблачили подобных людей, никто, даже Иманбай, не устрашится и не будет подчиняться нам.

— Я категорически отказываюсь присоединиться к твоим словам, товарищ Шарше! — решительно отрезала Бюбюш. — Я не отрицаю, что в годы советской власти такие прилежные, старательные хозяева, как Мурат и Омер, стали жить лучше, стали жить крепче. Но этого они достигли своим трудом на земле: один строил новый двор, новый дом, а другой сажал сады вокруг двора, третий покупал хороший скот… Что тут плохого? Наоборот, мы должны поощрять таких хозяев. Разве не смешно будет раскулачивать Мурата только лишь за то, что он поставил новый дом и высадил вокруг двора пятьдесят плодовых деревьев? Это же противоестественно! Государство, наоборот, стоит за то, чтобы мы, киргизы, жили оседло, имели хорошие дома, дворы, чтобы мы разводили сады!..

Шарше молчал. Ему, конечно, нечем было крыть. А Бюбюш, не скрывая, высмеивала его:

— Классовая борьба, товарищ Борукчиев, ведется не с деревьями и строениями, а с настоящим врагом. Если делать так, как вы предлагаете, то вслед за пятьюдесятью плодовыми деревьями Мурата надо будет вырубать сосновый лес в ущелье Арчалы!..

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека «Пятьдесят лет советского романа»

Проданные годы [Роман в новеллах]
Проданные годы [Роман в новеллах]

«Я хорошо еще с детства знал героев романа "Проданные годы". Однако, приступая к его написанию, я понял: мне надо увидеть их снова, увидеть реальных, живых, во плоти и крови. Увидеть, какими они стали теперь, пройдя долгий жизненный путь со своим народом.В отдаленном районе республики разыскал я своего Ализаса, который в "Проданных годах" сошел с ума от кулацких побоев. Не физическая боль сломила тогда его — что значит физическая боль для пастушка, детство которого было столь безрадостным! Ализас лишился рассудка из-за того, что оскорбили его человеческое достоинство, унизили его в глазах людей и прежде всего в глазах любимой девушки Аквнли. И вот я его увидел. Крепкая крестьянская натура взяла свое, он здоров теперь, нынешняя жизнь вернула ему человеческое достоинство, веру в себя. Работает Ализас в колхозе, считается лучшим столяром, это один из самых уважаемых людей в округе. Нашел я и Аквилю, тоже в колхозе, только в другом районе республики. Все ее дети получили высшее образование, стали врачами, инженерами, агрономами. В день ее рождения они собираются в родном доме и низко склоняют голову перед ней, некогда забитой батрачкой, пасшей кулацкий скот. В другом районе нашел я Стяпукаса, работает он бригадиром и поет совсем не ту песню, что певал в годы моего детства. Отыскал я и батрака Пятраса, несшего свет революции в темную литовскую деревню. Теперь он председатель одного из лучших колхозов республики. Герой Социалистического Труда… Обнялись мы с ним, расцеловались, вспомнили детство, смахнули слезу. И тут я внезапно понял: можно приниматься за роман. Уже можно. Теперь получится».Ю. Балтушис

Юозас Каролевич Балтушис

Проза / Советская классическая проза

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза