Читаем Среди гор полностью

Шарше немного растерялся, потом сказал строгим, официальным тоном:

— Во время весенних работ не позволяется без дела стоять возле канцелярии. Расходитесь!

— А нам позволяется! — не унималась Айна. — А что нам твои весенние работы, да пусть хоть жатва будет в разгаре, пусть хоть хлеб осыпается на корню, плевала я на все! Ничего мне не мило, если муж мой родимый сидит под замком! — Айна горько зарыдала.

К вечеру, когда народ стал расходиться, Заманбек посадил на свою лошадь мать, а Айне сказал, чтобы она тоже шла домой.

— Довольно плакать, джене. Слезами тут не поможешь. Идите домой и приготовьте что-нибудь из еды, отнесем потом нашим.

Поплакав еще немного, Айна пошла домой.

Обычно люди аила называли Шоорука, Бердибая и Саадата «ненавистными зулумами, захребетниками и кровососами», а теперь, когда узнали об их аресте, они вдруг смутились, примолкли, словно им стало жалко их. Сколько бы ни было родовых распрей и драк, сколько бы они ни притесняли друг друга, все равно если кто-либо попадал в тяжелую беду, тут все прежнее вдруг забывалось и люди искренне переживали за того, с кем случилась беда. Недаром бытует в горном народе пословица: «Если у одной коровы сломается рог, то боль свербит у тысячи коров». «Пусть бог рассудит нас, кто прав, кто виноват, но прежнее зачем вспоминать? Если я могу чем помочь, я готов!» — говорят обычно в таких случаях люди.

Так получилось и в этот раз. Простосердечный, добрый народ аила очень переживал за «больших людей», которые теперь оказались под арестом. Все высказывали свое недовольство Шарше, который так круто обошелся с богоугодными людьми — Шооруком и Саадатом. Обижались и на Бюбюш с Сапарбаем, почему, мол, они не смогли призвать к порядку оголтелого Шарше. Даже Соке был недоволен:

— О прах его отца, это что за издевательства творит Шарше? Кто ему позволил так обращаться с людьми? Никто не отрицает: Саадат был и есть склочник, Бердибай всегда народ обирал, это тоже правда. Ну так что ж из этого! От того, что они ходили бы на воле, земля не отощала бы… Что их так бояться: нас теперь они никогда не смогли бы обмануть, так пусть жили бы себе на здоровье…

— Верно говоришь ты, Соке, — согласился с ним Саякбай. — Я и своему негодному сыну сколько раз уж говорил: не обижай никого, не кличь себе на голову проклятье обиженных, не видать тогда тебе счастья, будь справедлив и к богу и к людям. Если саадатовцы замышляют против тебя плохое, пусть себе замышляют, но ты не отвечай им злом. Может, они этого даже и не поймут, зато бог будет знать. Работай честно и будь во всем справедлив. А старуха наша, ты сам знаешь, три раза на день, как молитву, повторяет ему: «Если ты считаешь меня матерью, не трогай никого, сынок, не причиняй никому зла!» С тех пор как закончилось это дело с Калпакбаевым, мой Сапарбай ведет себя скромно. Впрочем, кто его знает, но пока еще ни разу я не слышал жалобы, что он обидел кого-нибудь несправедливо.

Старики на этом замолкли, думая каждый о своем. Особенно тягостно и мрачно чувствовал себя никогда не унывавший Соке. Какие-то сомнения одолевали его. Может быть, он думал о том, что дай волю Шарше, так каждый, живущий мало-мальски зажиточно, не избежит твердого задания, а может быть, думал о чем-то другом: мало ли у человека забот в такие тревожные дни!

«Если верблюда снесло половодье, то козу и не ищи!» — так говорят исстари. Если уж Соке пригорюнился, то что было делать таким, как Оскенбай? Совсем пал духом Оскенбай после того, как узнал об аресте Шоорука, Бердибая и Саадата.

— Камила, а Камила? — встревоженно гудел он. — Хоть бы ты подсказала, что ли?.. Вот жена Иманбая за руку его водит, она всему голова в доме, так ты хоть совет подай: как быть-то теперь, а? Боюсь я Шарше, ох и лютует он… Наших «больших людей» в подвал посадил. А теперь, говорят, всех, кто родня с ними по отцу, тоже обложат налогом, под кулака будут гнуть. Как ты думаешь, Камила, останемся ли мы в стороне от этого дела?

— Да брось ты, ради бога! — рассердилась Камила, но и сама призадумалась. — А за что тебя раскулачивать-то? Может, за то, что на бороде у тебя есть пять-шесть волосинок, за это, что ли?..

Оскенбай был четвероюродным братом Саадата, а вот Мурат был двоюродным, и, конечно, он встревожился больше, чем кто-либо другой: жил он отдельно от своих, на краю аила, с Саадатом поддерживал обычные родственные отношения, связанные с обрядами похорон близких, хозяйственными, долговыми и прочими житейскими нуждами. Но он никогда не участвовал в грязных делах Саадата, не примыкал ни к нему, ни к другим.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека «Пятьдесят лет советского романа»

Проданные годы [Роман в новеллах]
Проданные годы [Роман в новеллах]

«Я хорошо еще с детства знал героев романа "Проданные годы". Однако, приступая к его написанию, я понял: мне надо увидеть их снова, увидеть реальных, живых, во плоти и крови. Увидеть, какими они стали теперь, пройдя долгий жизненный путь со своим народом.В отдаленном районе республики разыскал я своего Ализаса, который в "Проданных годах" сошел с ума от кулацких побоев. Не физическая боль сломила тогда его — что значит физическая боль для пастушка, детство которого было столь безрадостным! Ализас лишился рассудка из-за того, что оскорбили его человеческое достоинство, унизили его в глазах людей и прежде всего в глазах любимой девушки Аквнли. И вот я его увидел. Крепкая крестьянская натура взяла свое, он здоров теперь, нынешняя жизнь вернула ему человеческое достоинство, веру в себя. Работает Ализас в колхозе, считается лучшим столяром, это один из самых уважаемых людей в округе. Нашел я и Аквилю, тоже в колхозе, только в другом районе республики. Все ее дети получили высшее образование, стали врачами, инженерами, агрономами. В день ее рождения они собираются в родном доме и низко склоняют голову перед ней, некогда забитой батрачкой, пасшей кулацкий скот. В другом районе нашел я Стяпукаса, работает он бригадиром и поет совсем не ту песню, что певал в годы моего детства. Отыскал я и батрака Пятраса, несшего свет революции в темную литовскую деревню. Теперь он председатель одного из лучших колхозов республики. Герой Социалистического Труда… Обнялись мы с ним, расцеловались, вспомнили детство, смахнули слезу. И тут я внезапно понял: можно приниматься за роман. Уже можно. Теперь получится».Ю. Балтушис

Юозас Каролевич Балтушис

Проза / Советская классическая проза

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза