Справедливость для всех, т.I "Восемь самураев"

Хель обошла заграждение и протянула саблю стражникам. Увидев, что здесь никакой хитрости нет, те залыбились вовсе уж радостно. На свет появились клещи, причем не простые, кузнечные, а маленькие, как у ювелира. Хель посмотрела на Раньяна, бретер оглянулся на Бьярна, рыцарь покосился на Гамиллу, которая достала из сумки обрывок хитро вывязанной веревки. Артиго, ни слова не говоря, слез с лошади, попрыгал немного, разминая уставшие от долгого сидения ноги. При этом он удерживал поводья и встал так, чтобы лошадиный корпус загораживал его от стрелков. Гаваль ползал на коленях, стараясь подобрать инструмент, но дудочка вываливалась из дрожащих пальцев.

— «Байль» — это больше про судебное, — пояснил Бьярн, улыбаясь одной стороной лица. — Пошлины байли сроду не брали. Ты городской и замковую службу не тянул. Знаешь, кто такие бретеры и как они выглядят. Речь простолюдина у тебя поддельная. То бормочешь, как слабоумный, то забываешься и говоришь, как грамотный. Но главное, по всей округе дымы, шляются банды и прочие отбросы. А ты стоишь себе как в почетном карауле. Допустил вплотную человека с мечом наголо и даже задницу не почесал. Почему не боишься, что мы злодеи? Потому что знаешь, кто здесь мастер по грабежам. И откуда нищебродскому сержанту знать, как выглядит рубин и тем более речной янтарь? Драгоценности — господская добыча. Когда Красная луна разнесла герцогское войско в Тяжелом Урочище, горцы выбрасывали изумруды с бриллиантами в грязь, думали, это стекляшки. Вот я и говорю, ни мы тебя не обманули, ни ты нас. Ничья выходит.

С пару мгновений они молча смотрели друг на друга. Командир чуть дернулся, опустив руку на шестопер. Пальцы Бьярна сжались на рукояти меча, старая кожа оплетки чуть слышно заскрипела, будто нашептывая «не успеешь…»

— Разойдемся? — напряженно и тихо предложил усатый, который, очевидно, и в самом деле был тертым калачом, быстро думал и так же решал. — Валите на хер, коль хитрозадые, — он спохватился и добавил. — Но камешек наш! Вам драться не с руки, половину своих растеряете.

— Могилки свежие, — подумал вслух Бьярн, как будто не слыша предложение. — Мне так видится, вы там настоящих сборщиков и закопали. Решили постоять здесь, перехватить, что получится. Нас пропустили бы за мзду без вопросов, чтобы не рисковать. А после отправили бы вдогонку подельников. Те, небось по округе шарятся, верно?

— Так расходимся? — напряженно повторил главарь, сверля взглядом уродливое лицо рыцаря-искупителя.

— Да кто так делает! — воскликнула Хель с явным возмущением. — Сломаете же!

Ей ответили дружным и громким негодованием, дескать, что бы понимала какая-то баба в славном оружии, а также серьезной работе. Бабы побрякушки носят, а остальное — мужская забота! Поглощенные спором и алчностью озабоченные настоящей работой мужчины уже не смотрели на руководство и обираемую компанию.

— Ты бандит, в силу того ублюдок, убийца и подонок, — будто не слыша предложение сообщил Бьярн. — А еще дурачок. Бретера колченогого испугался, но лису в курятник запустил.

Главарь быстро, резко вдохнул, отшатываясь, но Бьярн успел раньше. Длинноногий искупитель шагнул вперед, будто скользнул на коньках, меч вспорхнул с плеча, как пушинка, ведомый разворотом всего корпуса, и достал противника самым концом. Заточенное с утра лезвие прошло сквозь старый ватник, разрезая его как бритва гнилую ветошь. Одновременно с этим Гамилла встряхнула путаную веревку, и она развернулась, чудесным образом превратившись в пращу. Свинцовая пулька легла в петлю будто сама собой.

На мгновение все замерло, как на гравюре, потому что слишком резким оказался переход от рядового вымогательства к суровой резне. Хотя, наверное, все же правильнее сказать — не замерло, а двигалось очень медленно, как под водой. Главарь мелкими шажочками отступал, хватаясь то за шестопер, то за ватник. Тряпичная набивка жадно впитывала кровь, поэтому со стороны убийственная рана казалась просто широким разрезом, под которым открывается красная подкладка. Злодейские подручные по большей части не поняли, что случилось, настолько быстрым оказался удар седого искупителя. Гамилла сделала шаг вперед, чтобы не задеть спутников и резко взмахнула пращой, что казалась детской игрушкой для охоты на ворон. В отличие от большинства пращников, госпожа стрел не раскручивала петлю над головой, а сделала одно лишь резкое движение из-за спины. Раньян дернул ремень, сбрасывая на локоть ножны с мечом Хель, а сама женщина уже неведомым образом успела вытащить нож и кинжал.