Спящий агент

– Надо сделать вот что: проверить все самолеты, которые летали в Россию девятого и десятого января. Может быть, одиннадцатого, но это вряд ли. Чтобы не вызывать паники, оденем оперативников в формы уборщиков и уборщиц. И не только из-за паники… если русские узнают, что мы взяли след, они просто-напросто оставят засвеченный «Боинг» на земле.

Челль одобрительно хмыкнул.

– Значит, согласен, – истолковал его хмыканье Сонни. – Так и сделаем. Кстати, я допросил некоего Тома Бликсена. Правая рука Кнута Сведберга в «Свекрафте». Кронпринц, как там поговаривают. Вроде бы само собой разумеется: если Сведберг надумает уйти, его место займет Бликсен.

– Этот день недалек, – мрачно заметил Челль.

– И тут есть, так сказать, отягчающие обстоятельства, которые вынуждают нас рассматривать Бликсена как подозреваемого в соучастии. Нет-нет… – он предупреждающе поднял руку. – Конечно, главный подозреваемый – Смирнов. И русская ФСБ, или уж не знаю, кто там у них занимается такими делами. Но! Во-первых, именно Том Бликсен организовал встречу. Тому Бликсену якобы звонили из якобы российского Министерства энергетики и просили подготовить встречу Сведберга якобы с заместителем министра. То есть со Смирновым. Во-вторых, Бликсен тоже должен был присутствовать на переговорах, но в последний момент его вызвала директриса школы, где учится его дочь. Очень уместно. В-третьих, Бликсен пятнадцать лет прожил в Москве, так что исключить его связи с русской разведкой невозможно. То есть, наверное, возможно, но это потребует времени, И в-четвертых…

– Есть еще и в-четвертых? – нетерпеливо спросил Челль и потянулся за термосом с кофе.

– Есть и в-четвертых, – сказал Сонни и разгладил безымянным пальцем усы. – У Кнута Сведберга были сексуальные отношения с женой Тома Бликсена.

Том

Каролинский госпиталь, Стокгольм, январь 2014

– Ваши удостоверения личности, пожалуйста.

Том и Гелас протянули водительские права. Полицейский со скучающей физиономией повел пальцем по списку лиц, допущенных к посещению пациента.

– Десять минут, – сказал он. – Так сказали врачи.

Том кивнул и засунул права в бумажник.

Он ненавидел больницы.

Особенно запах – у него сразу начинались спазмы в желудке. Запах и, наверное, сознание, что здесь собраны тяжелобольные люди, борющиеся за свою жизнь.

Кнут.

– Он в третьей палате. Но сначала наденьте защитные костюмы. Это вон там, четвертая дверь налево. Комбинезон, бахилы, маска и перчатки. Сестра поможет вам, – он показал на ожидавшую их женщину.

Полицейский сунул под верхнюю губу мешочек снюса, уткнулся в свой смартфон и, не поднимая глаз, повторил:

– Четвертая дверь налево.

Пока они надевали костюмы, Том все время косился на Гелас – как она натягивает комбинезон на тонкую блузку. Интересно, продолжатся ли их отношения? Или для Гелас это всего-навсего очередной сексуальный эксцесс, про которые она то и дело рассказывала с юмором, но и с привкусом горечи.

– Я выгляжу как мапп[20], – Гелас повернулась к зеркалу. От нее пахнуло знакомым лимонным ветерком.

Неизвестно, хотела ли она пошутить, но шутка прозвучала грустно и даже безнадежно.

– В том виде, в каком я хотел бы тебя видеть, сюда не пустят, – он надел маску.

– Идите за мной, – сказала медсестра. – И помните: дотрагиваться до больного нельзя. Потом я помогу вам снять комбинезоны.

Они пошли по коридору в третью палату. Палата с успехом могла бы быть и первой: все остальные по пути были пусты.

– А где больные? – недоуменно спросила Гелас.

– Переведены в другие отделения. Из соображений безопасности.

Она открыла дверь.

– Только очень недолго, – повернулась и ушла. Совершенно беззвучно, будто улетела.

Палата оказалась огромной, но свободного места почти не было – все забито разнообразным оборудованием. В одном углу у этажерки с аппаратурой стоял парень, судя по всему врач. Тоже в защитном комбинезоне. Кивнул и опять уставился на дисплей.

На высокой, сверкающей многочисленными шарнирами и приспособлениями койке лежал Кнут. Вернее, то, что от него осталось. Совершенно лысая голова, похудел, само малое, на десять кило. Желтая кожа обтягивает заострившиеся черты лица. Руки в огромных синяках. Стойка с капельницей, на пальце – черная пластмассовая прищепка, от нее тоже тянется кабель.

Гелас сделала насколько шагов к нему, но ее остановил предупреждающий жест врача.

– Не ближе одного метра.

Гелас вздрогнула и подалась назад.

– Кнут… О боже…

– Гелас? – прошелестел Кнут.

Очень слабый, хриплый голос, словно гортань забита песком.

Том встал рядом с Гелас. Вдруг сообразил: опознать их в защитных комбинезонах не так-то просто.

– Это я, Том, – сказал он тихо.

Почти незаметный кивок. Из угла рта заструилась тонкая струйка слюны.

– Черт… Кнут, что они с тобой сделали? – в голосе Гелас послышалось еле сдерживаемое рыдание.

– Это тот, которого… в «Дипломате»…

Он захрипел. В груди что-то забулькало. Врач в углу начал нажимать какие-то кнопки.

– Они не хотят… отдавать нам… газ, – с трудом выговорил Кнут и закашлялся гулко и неостановимо.

– Прошу отойти немного, я должен отсосать слизь из трахеи и бронхов. Вам, я думаю… лучше не смотреть.