Спящий агент

Нажала кнопку отбоя и зазывно подмигнула Тому.

– Тебе лучше уйти. Мне надо звонить председателю совета директоров, а через четверть часа у подъезда появятся репортеры.

Том пошел домой. Он был довольно легко одет, во всяком случае, не для долгих прогулок, но холода не чувствовал. Из головы не выходили слова Гелас – у Кнута лучевая болезнь. Может быть, его облучили намеренно? Не надо забывать, что он незадолго до этого встречался с русским. Непонятно, с кем… Каким-то помощником замминистра, который вместо делового разговора о «Западном потоке» бубнил что-то о вечной дружбе между странами-соседями.

Может быть, этот русский и облучил Кнута каким-то загадочным образом?

Он пересек Свеавеген и двинулся по Тегнергатан на север. Под тонкими ботинками скрипел слежавшийся снег.

Кнут.

Не только шеф и руководитель – друг. Близкий друг. Был, во всяком случае, пока Том не начал подозревать, что Кнут спит с Ребеккой. Теперь он не знал, что и думать.

Жизнь состоит из случайностей. Если бы он не подошел к двери ванной и не подслушал разговор Ребекки с любовником, так бы и продолжал жить в наивной вере, что Кнут – его ближайший друг. И не только ближайший – самый надежный. Самый надежный из людей, кого Том когда-либо встречал. Если бы не идиотская история с Ксенией, он тоже поехал бы с Кнутом на встречу с русскими в отеле «Дипломат». И как бы тогда все повернулось?

И его бы облучили?

По спине пробежал холодок. Он свернул на Биргер Ярлсгатан к Стюреплану. Надо обязательно забежать домой и принять душ, а потом в контору. Может быть, только в воображении, но его не покидало ощущение, что от него пахнет лимонными духами Гелас. Память о ночи, которая уже казалась нереальной.

Забежал в кафе позавтракать. Достал смартфон и быстро просмотрел новости. И «Дагенс Нюхетер», и «Афтонбладет», и «Дагенс Индустри» – новость об отравлении главы «Свекрафта» на первой полосе. Но информация минимальная, и никакого обсуждения.

Хотел позвонить Гелас и узнать, нет ли чего нового, но решил подождать – еще только восемь утра. Ей сейчас наверняка приходится отбиваться от прессы. А через час он и сам будет в конторе.

Расплатился и пошел домой. Принял горячий душ, вспоминая Гелас, с сожалением смыл последние ольфакторические следы ее тела. Вышел, обернувшись полотенцем, из душа и вдруг почувствовал такую слабость, что вынужден был прилечь. Тишина в квартире внезапно оглушила его. Еще несколько месяцев назад здесь все было полно жизни. Разбросанная одежда, посуда в раковине, хлебные крошки на столе. Дети ссорились, заводили стерео на полную мощность, хлопали дверьми.

Он совершенно не подготовлен к этому гробовому молчанию.

На секунду захотелось, чтобы все вернулось на место, но тут же вспомнил объятия Гелас, теплоту ее тела. Все это так необычно… Он вдруг ощутил полноту жизни с такой силой, что подумал: а не первый ли раз с ним такое?

Гелас – полная противоположность Ребекке. Открытая, приветливая. Полна энергии. Щедрая… Ребекка… той всегда нужно что-то взамен.

И ему впервые пришла в голову мысль: а может, так и лучше. Ясно же, что с Ребеккой все кончено. Жизнь продолжается.

Короткая мелодия телефона. Гелас.

– Ты сидишь дома?

– Да, – почему-то ему не хотелось говорить, что он не сидит, а лежит.

– Я говорила с врачом Кнута в Каролинке. Это правда. У Кнута в крови смертельная доза полония. И… ты не успел посмотреть биржу?

– Нет… – Том посмотрел на часы. Десять минут десятого. Биржа только что открылась.

– Наши акции упали на десять процентов. Я попросила остановить торги до нашего пресс-релиза. Они согласились.

– А Кнут? Он как… выживет?

Ответа на этот вопрос Том не получил.

Сонни

Страндвеген, центр Стокгольма, январь 2014

Сонни с трудом влез в белый тесноватый защитный костюм, надел бахилы и попробовал противогаз – работает. Начальник операции, он же инструктор из УЗОГО – Управления защиты общества и гражданской обороны, – проверил у всех антирадиационную защиту. Дошел до Сонни и покачал головой.

– Никаких зазоров, – буркнул он, опустился на колени и подтянул бахилы так, чтобы они плотно облегали голеностоп.

После этого встал и поправил миниатюрный желто-оранжевый счетчик Гейгера у Сонни на животе. Сонни тут же вспомнил конец пятидесятых – начало шестидесятых, когда весь мир замер в ожидании атомной войны. Тогда счетчики были величиной со швейную машину.

– Защитные очки сидят нормально?

Сонни кивнул. Еще одно воспоминание – где-то он прочитал в связи с Чернобыльской аварией, что главное – защитить живот и глаза. Но это про гамма-лучи. Наверное, с альфа-излучением все по-другому, но он либо забыл, либо не дочитал до конца.

Ему совершенно не было страшно. Но напряжение зашкаливало – удастся ли здесь, в отеле «Дипломат», найти хотя бы следы вещества, которым отравили Кнута Сведберга?

Уже известно, что следовое излучение обнаружено и в конторе «Свекрафта», и у Кнута в квартире – он вызвал «скорую» уже из дома.

Обвел взглядом свою группу. Похожи на выстроившихся в ряд снеговиков в противогазах.