Спящие красавицы

— На прошлой неделе я был у Миранды, женщины, с которой я спал. Мы занимались этим на кухне. Занимались этим в спальне. У нас чуть не случилось третьего раза в душе. Я был счастлив, как чёрт! Потом я пришел домой, мы отлично поужинали всей семьей, поиграли в скрэббл и вообще прекрасно провели время! В чём проблема-то? Какой-то надуманный конфликт, как по мне. Почему я не могу иметь какую-то свободу в этом вопросе? Я многого прошу? Это настолько ужасно?

Какое-то время оба молчали. Монпелье ждал реакции Клинта. Добрые слова болтались в его голове, плавали, будто головастики. Сказать приятное нетрудно, но он решил подождать с этим.

Позади пациента, у стены стояла репродукция картины Дэвида Хокни[2], которую Лила дала ему, чтобы «одомашнить» рабочее место. Он хотел её повесить чуть позже. За репродукцией стояли наполовину разобранные коробки с медицинскими книгами.

Кто-то должен помочь этому несчастному, подумал он. И происходить всё должно в тихих спокойных местах, вроде этого. Но почему это должен быть именно доктор Клинтон Р. Норкросс?

Он много трудился, чтобы стать доктором, и никакой студенческий фонд ему не помогал. Он рос в трудных условиях, и за свой успех ему всегда приходилось платить. И не только деньгами. Он прошел через такое, о чём никогда, ни при каких обстоятельствах не расскажет жене. И всё это было ради вот этого? Чтобы лечить сексуальную зависимость Пола Монпелье?

На лицо Монпелье легла легкая извиняющаяся улыбка.

— Ой, ладно. Жгите. Я всё делаю неправильно, да?

— Всё в порядке, — ответил Клинт и на следующие полчаса отбросил все сомнения. Они рассмотрели эту ситуацию со всех сторон, обсудили разницу между похотью и желанием, поговорили о миссис Монпелье и её примитивных (по мнению мистера Монпелье) потребностях в постели. Они даже совершили путешествие в прошлое Пола Монпелье и обсудили его юношеский сексуальный опыт, когда он мастурбировал плюшевым крокодильчиком младшего брата.

Следуя профессиональному долгу, Клинт спросил его, вредил ли он себе когда-нибудь? (Нет). Спросил, как бы Монпелье отнёсся к тому, чтобы поменяться ролями? (Он утверждал, что он сам говорил ей, что делать). Кем Монпелье видит себя через пять лет? (В этот момент мужчина в белом свитере расплакался).

В конце встречи, Монпелье заявил, что готов сделать следующий шаг, и как только он ушел, Клинт позвонил в телефонную компанию. Он попросил перенаправлять все его звонки психиатру в Мейлоке — городке по соседству. На том конце провода поинтересовались, как долго.

— Пока в аду снег не пойдет, — ответил Клинт. Из окна он наблюдал, как Монпелье садился в свой красный спорт-кар, и уезжал навсегда.

Затем он позвонил Лиле.

— Алло, доктор Норкросс слушает, — звук её голоса заставлял его сердце петь. Она поинтересовалась, как идет его второй рабочий день.

— Меня посетил самый незначительный человек в Америке, — ответил Клинт.

— О? К тебе заходил мой отец? Уверена, его смутил Хокни.

Она была острой на язык, и острота её языка могла соперничать с её добротой, а её жесткость могла соперничать с остротой языка. Лила любила его, но никогда не упускала случая подколоть. Иногда Клинту казалось, что именно это ему и нужно. Как и большинству мужчин, наверное.

— Ха-ха, — притворно рассмеялся Клинт. — Слушай, по поводу той вакансии в тюрьме. От кого ты о ней узнала?

Несколько секунд его жена вдумывалась в смысл вопроса. Ответить она решила вопросом:

— Клинт, ничего не хочешь мне рассказать?

Клинт даже не подумал, что она могла быть разочарована его решением оставить частную практику в пользу работы на государство. Он был абсолютно уверен в обратном.

Спасибо тебе, Господи, за Лилу.

3

Чтобы добраться электробритвой до серой щетины под носом, Клинт вытянул лицо, отчего стал похож на Квазимодо. Из левой ноздри торчал белоснежный пучок волос. Антон может сколько угодно жонглировать штангами, но седые волосы в ноздрях и ушах ждут любого мужчину. Клинт решил их выдрать.

Он никогда не достигал такой формы, как у Антона, даже когда учился в старших классах и мог жить один по решению суда об эмансипации. Клинт был более стройным, более худощавым, живот его был плоским, как сейчас у его сына Джареда. Насколько он мог помнить, Пол Монпелье был гораздо толще, чем тот человек, которого Клинт увидел утром в зеркале. Но он был на него очень похож. Где сейчас Пол Монпелье, интересно? Наверное, время залечило его раны. Конечно, верно и обратное, как утверждают некоторые.