Спящие красавицы

Они чокнулись. Клинт на Фрэнка не злился. Он ни на кого не злился. Что он испытывал, так это глубокое разочарование в себе. Он не ожидал, что спасет свою семью только для того, чтобы ее потерять. Это не было похоже на счастливый конец. Это было похоже на обычный американский бардак.

Они с Фрэнком поговорили о детях. Дочь Фрэнка влюбилась в какого-то мальчишку из Огайо. Фрэнк немного тревожился, что может стать дедом в сорок пять, но держал себя в руках. Клинт рассказал, что его сын ведет себя очень тихо, наверное, ждет не дождется, когда сможет уехать из города, поступить в колледж, повидать мир за пределами угольной страны.

– А твоя жена?

Клинт махнул бармену, чтобы тот повторил заказ.

Фрэнк покачал головой:

– Извини, я пас. Спиртное и золофт не сочетаются. Я поеду. Меня ждут бывшие. – Тут он просиял. – Слушай, а чего бы тебе не поехать со мной? Я тебя познакомлю с родителями Элейн. Мне нужно их благорасположение. Как-никак, они дед и бабка моей дочери. Поездка к ним – все равно что визит в ад, но кормят получше.

Клинт поблагодарил, но отказался.

Фрэнк начал подниматься, снова сел.

– Послушай, в тот день у Дерева…

– Да?

– Ты помнишь, как начали звонить колокола?

Клинт ответил, что никогда этого не забудет. Колокола зазвонили, когда женщины начали просыпаться.

– Да, – кивнул Фрэнк. – Я как раз оглянулся в поисках той безумной девахи и увидел, что она ушла. Кажется, ее звали Энджел.

Клинт улыбнулся.

– Энджел Фицрой.

– Есть идеи, что с ней сталось?

– Никаких. В Керли ее нет. Это я знаю точно.

– Бэрри, страховщик, сказал мне, что она убила Питерса.

Клинт кивнул:

– Мне он сказал то же самое.

– Да? И что ты думаешь?

– Скатертью дорога. Вот что я думаю. Потому что Дон был одной больной проблемой. – Клинт помолчал. – Большой. Вот что я имел в виду. Одной большой проблемой.

– Друг мой, я думаю, тебе пора домой.

– Хорошая идея, – кивнул Клинт. – Только где он?

18

Через два месяца после события, которое назвали Великим пробуждением, в штате Монтана фермер увидел женщину, голосовавшую на шоссе номер 2, к востоку от Чинука, и съехал на обочину.

– Запрыгивайте, юная леди. Куда путь держим?

– Точно не знаю, – ответила она. – Для начала в Айдахо. Потом, может, в Калифорнию.

Он протянул руку.

– Росс Олбрайт. Два округа провезу. А вас как зовут?

– Энджел Фицрой. – Когда-то она не ответила бы на рукопожатие, назвалась бы вымышленным именем и держала бы ладонь на рукояти ножа, спрятанного в кармане куртки. Теперь обходилась и без ножа, и без вымышленного имени. Чувствовала, что в них нет нужды.

– Красивое имя, Энджел. – Фермер рывком включил третью передачу. – Я сам христианин. Возрожденный духовно.

– Это хорошо. – В голосе Энджел не слышалось и тени сарказма.

– Откуда вы, Энджел?

– Из маленького городка, который называется Дулинг.

– Вы там и проснулись?

Когда-то Энджел солгала бы, ответив «да», потому что так было проще, а кроме того, лживость была ее второй натурой. Ее талантом. Но она начала новую жизнь и дала себе слово говорить только правду, невзирая на последствия.

– Я одна из тех, кто не заснул, – ответила она.

– Ух ты! Значит, вы везучая! И сильная!

– Меня благословили, – ответила Энджел. И тоже не покривила душой, во всяком случае, так она считала.

– Услышать, как вы это сказали, уже благословение, – с чувством произнес фермер. – А что дальше, Энджел, если позволите спросить? Что вы собираетесь делать, когда наконец решите прибить к полу походные ботинки?

Энджел посмотрела на великолепные горы и бескрайнее западное небо. Наконец ответила:

– Жить по совести. Вот что я собираюсь делать, мистер Олбрайт. Жить по совести.

Он оторвал взгляд от дороги, чтобы улыбнуться Энджел.

– Аминь, сестра. Скажем «аминь».

19

Женскую тюрьму Дулинга обнесли забором и заклеймили, повесив везде щиты с надписями, предупреждающими, что посторонним вход воспрещен. После чего оставили разваливаться, пока правительство тратило деньги на более насущные нужды. Новый забор сделали на совесть и вкопали в землю. Лису потребовалось несколько недель и все запасы терпения, чтобы прорыть под ним тоннель.

Совершив этот инженерный подвиг, он проник в здание через огромную дыру в стене и принялся обустраиваться в камере неподалеку. Здесь он улавливал запах своей хозяйки, слабый, но сладкий и пряный.

Явилась посланница от крыс.

– Это наша крепость, – заявила крыса. – Каковы твои намерения, лис?

Лис оценил прямоту крысы; он был лисом, но старел. Может, пришло время покончить с легкомыслием и рисками, найти самку и держаться поближе к стае.

– Намерения у меня скромные, заверяю тебя, – ответил лис.

– Какие именно? – настаивала крыса.

– Мне не хочется говорить об этом вслух, – ответил лис. – Я смущаюсь.

– И все-таки говори.

– Хорошо. – Лис застенчиво наклонил голову. – Я скажу шепотом. Подойди ближе, и я тебе шепну.

Крыса подошла. Лис мог откусить ей голову – таков был его талант, у всех Божьих тварей есть хотя бы один талант, – но не откусил.

– Мне нужен покой, – сказал он.