Спящие красавицы

– Но мы давно миновали стадию пострадавших. Судья Сильвер, к примеру, не просто пострадал. Как и доктор Фликинджер, который на трезвую голову был неплохим парнем. Мы на стадии массовых убийств.

Фрэнк стиснул руль.

– Да кто ты такая, твою мать?

– Я могу задать тот же вопрос, но знаю, что ты ответишь: «Я – хороший отец». Потому что для тебя есть только Нана-Нана-Нана, верно? Папуля-защитник. А ты хоть раз подумал обо всех остальных женщинах, о том, что ты, возможно, делаешь с ними? Чем рискуешь?

– Откуда ты знаешь о моей дочери?

– Это моя работа – знать. Как поется в одном старом блюзе: «Прежде чем винить меня, сначала глянь ты на себя»[58]. Тебе необходимо расширять кругозор.

Что мне необходимо, подумал Фрэнк, так это схватить тебя за горло.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты был мужчиной! Хочу, чтобы ты был гребаным мужчиной и придал событиям остроты! Хочу, чтобы твоя драгоценная Нана могла прийти в школу и сказать: «Мой папочка – не просто муниципальный служащий, который ловит бездомных кошек, он не только проламывает стены кулаком, растягивает мои любимые футболки или кричит на мамочку, когда ему что-то не нравится. Он также мужчина, который остановил эту старую, злобную каргу, усыпившую всех женщин».

– Оставь мою дочь в покое, сука.

Насмешливые нотки исчезли из ее голоса.

– Когда ты защищал ее в больнице, это было храбро. Я восхищалась этим. Я восхищалась тобой. Искренне восхищалась. Я знаю, ты ее любишь, а это немало. Я знаю, по-своему ты всего лишь хочешь, чтобы у нее все было хорошо. И это заставляет меня чуть-чуть любить тебя, хотя ты – часть проблемы.

Впереди две машины тормозили, чтобы остановиться рядом с покореженным патрульным автомобилем Рида Барроуза. Фрэнк видел Барроуза, идущего к шоссе. За ним на дороге лежали трупы.

– Прекрати это, – сказал Фрэнк. – Отпусти их. Отпусти женщин. Не только мою жену и дочь – всех.

– Сначала тебе придется меня убить, – ответила Иви.

8

Энджел спросила, кто этот Фрэнк, с которым только что говорила Иви.

– Он драконоборец, – ответила Иви. – Я только хотела убедиться, что он не станет размениваться на единорогов.

– Да ты трехнутая на всю голову, – присвистнула Энджел.

С головой у Иви все было в порядке, но она не собиралась обсуждать это с Энджел, которая имела право на собственное мнение.

Глава 9

1

Во сне к Лайле приходит лис. Она знает, что это сон, потому что лис умеет говорить.

– Привет, детка, – говорит он, заходя в спальню дома на Сент-Джордж-стрит, который Лайла делит теперь с Тиффани, Джейнис Коутс и двумя врачами из Женского центра, Эрин Эйзенберг и Джоли Сурэтт. (Эрин и Джоли не замужем. Третий доктор из Женского центра, Джорджия Пикинс, живет в другой части города, с двумя дочерьми, которые очень скучают по старшему брату.) Другая причина, по которой Лайла знает, что это сон, состоит в том, что в спальне она одна. Вторая двуспальная кровать, на которой спит Тиффани, пуста и аккуратно застелена.

Лис ставит свои изящные передние лапы – белые, а не рыжие, словно по пути сюда он прошелся по свежей краске – на стеганое одеяло, которым укрыта Лайла.

– Чего ты хочешь? – спрашивает Лайла.

– Показать тебе обратный путь, – говорит лис. – Но только если ты хочешь вернуться.

2

Когда Лайла открыла глаза, было утро. Тиффани лежала на соседней кровати, сбросив одеяло к коленям. Ее живот полушаром поднимался над боксерами, в которых она спала. Шел восьмой месяц ее беременности.

Вместо того чтобы пойти на кухню и сварить мерзкую на вкус жижу из цикория, который заменял кофе в этой версии Дулинга, Лайла направилась в прихожую и открыла парадную дверь навстречу приятному весеннему утру. (Время текло здесь на удивление быстро. Часы шли как обычно, но ничего обычного в этом не было.) Лис оказался там, где она и ожидала его увидеть: сидел на заросшей сорняками дорожке из сланцевых плит, аккуратно обернув хвостом задние лапы, и смотрел на Лайлу с живым интересом.

– Привет, детка, – поздоровалась с ним Лайла. Лис склонил голову и, похоже, улыбнулся. Потом побежал по дорожке к улице и снова сел. Наблюдая за Лайлой. Ожидая ее.

Лайла вернулась в дом, чтобы разбудить Тиффани.

3