Spero

– Да. На рыцарей. Иногда бывает так, что благородный рыцарь совершит не очень благородный поступок и тем настроит против себя каких-нибудь благочестивых людей. Если у этих благочестивых людей есть право именоваться рыцарями, все решается по старому благословенному порядку. Они просто бросают ему вызов по заведенному протоколу и встречаются как противники – на ристалище, под взглядом судьи, или в каком-нибудь заброшенном карьере на рассвете. Дело вкуса. Но если нет… Если нет, тогда единственный их шанс исправить несправедливость – это забойщики. Профессиональные охотники на бронированную дичь.

– Никогда не слышал о таких, мессир.

– И неудивительно. Что им делать в глухих Альбах? Их работа – на севере, на западе, на востоке… Обычно это небольшие, но слаженные команды, сбитые из опытных наемников, прошедших пару основательных военных кампаний – из фризов-ландскнехтов или венецианских газмулов[39]. Они не очень велики числом, зато богаты опытом. Они знают, как выслеживать бронированную дичь, как читать ее следы, как определять слабые места и уязвимые зоны. Забойщики – специалисты в своем деле. Хорошая команда за год, говорят, может заработать этим ремеслом тысячу флоринов.

– Тысячу!..

– Если эти люди, что идут следом за нами, профессиональные забойщики, дело поворачивается чертовски скверно. Им не потребуется артиллерия, не потребуются громоздкие серпантины, достаточно будет дюжины длинноствольных аркебуз, снаряженных вольфрамовыми пулями. В лоб они, конечно, меня не возьмут, но легко расстреляют вблизи уязвимые места. Сенсоры, ходовую, суставы… Конечно, я могу задраиться здесь, вроде как в крепости. Едва ли они взяли с собой в Альбы вибрационные резаки или горелки, но…

Ветер донес до него скрипучий смешок проводника.

– Недолго же твоя крепость продержится. Разведут под доспехом огонь, там уж или сам выползешь, как миленький, или спечешься, как перепел в пироге.

– Верно.

Берхард вновь завозился на своем месте. Но теперь он уже не пытался устроиться на ночь поудобнее, напротив, принялся единственной рукой сноровисто затягивать шнуровку на ботфортах. Как если бы собирался куда-то идти. Гримберт ощутил порыв холодного воздуха, несмотря на то, что кокпит был герметично закрыт.

– Куда ты?

Глупый вопрос. И без того понятно – куда. Странно только, что ждал так долго. А может, не ждал, а просто дожидался ночи. В темноте уйти от погони куда легче, тем более если ты один и в совершенстве знаешь каждую здешнюю тропу.

– Пойду прогуляюсь для аппетита, – буркнул Берхард, выуживая из ствола аркебузы забитую туда от снега тряпицу. – У нас в Жироне принято говорить – настоящий мужчина бежит лишь от трех вещей. От мужа, когда тот вернулся не вовремя. От быка, когда тот в бешенстве. И от дождя, когда тот припускает после обеда. От врагов в наших краях бегать не принято.

Гримберт улыбнулся, хоть и знал, что Берхард этой улыбки не увидит. Три дюйма стали укрывали его капсулу как от пуль, так и от любых взглядов.

– Это не Иберия. Это Альбы.

Берхард внимательно посмотрел в небо, укутанное свинцовыми шалями туч, сквозь которые едва заметно было лунное свечение.

– Я и сам забыл, что до черта провел времени здесь, мессир. Так, что, кажется, забыл, мир из одних только Альб не состоит.

– Но…

– Не беспокойся, я с ними биться не собираюсь. Господь нынче ночью лампадки небесные притушил, а в темноте я ходить умею. Попытаюсь подобраться к их лагерю поближе, поглядеть, что за гости и по чью душу явились. Вдруг и без боя обойдемся, а? Если что, как-нибудь с Божьей помощью да отобьюсь, ночью уйти проще. А ты вот что, мессир… Едва рассветет, двигай дальше, направление я тебе укажу. Буду жив – нагоню. А не буду… Значит, на том свете свидимся. Хоть там-то будет потеплее, чем здесь…

– Берхард…

Проводник обратил в его сторону нетерпеливый взгляд.

– Ну? Чего?

– Почему ты это делаешь?

– Чего делаю?

– Почему тащил меня восемь дней, хотя мог сразу отправить в пропасть? Почему не бросил в этой ржавой развалине под Бледным Пальцем? Почему не ушел тайными тропами, когда заметил погоню? Почему пытаешься помочь сейчас? Из-за баронской короны? Черт! Ты с первого дня знал, что не будет ее, этой короны. Ведь знал?

Берхард неохотно кивнул.

– Знал, мессир.

– Тогда почему?

– В память об одной вещи, мессир. О битве при Равелло.

Гримберт был уверен, что достаточно хорошо владеет лицом, чтобы не выдать собеседнику тех чувств, которые испытывает. Но в этот раз поблагодарил судьбу за то, что оно оказалось укрыто тремя дюймами бронированной стали.

– Ты имеешь в виду то сражение, в котором Лотар и его мятежные бароны вступили в бой против верных императору лоялистов?