Спасти Софию

Я подумала о том, как изменится моя жизнь, о том, что случится со мной, о том, что будет потом. Это будет потрясающе.

– Я голодна, – сказала София. – И хочу пить.

Если не считать наших гидрокостюмов, есть на самом деле было нечего, но, если я собиралась стать лучшей героической подругой Софии, мне нужно было что-то найти. Я огляделась вокруг. Пляж был покрыт галькой, наверху песчаного обрыва, нависавшего над нами, росли какие-то чахлые жёлтые цветочки, едва державшиеся за землю. Я побрела туда. Это оказалась морская капуста; как-то в Портленде папа готовил её с макрелью. Это было отвратительно, но это была еда.

Сырая еда.

Сорвав цветы, я попробовала один. На вкус он был как капуста. Острая, противная, но съедобная. Я отнесла несколько цветков Софии.

Сунув один цветок в рот, она разжевала его. Я ожидала, что она подавится или выплюнет его, но она сказала:

– Благодарю тебя, Лотти. Спасибо.

Происшествие с гигантским омаром

Мы продолжали идти, пока не стемнело, и тогда мы решили устроить лагерь под опрокинутой гребной шлюпкой. Вокруг нас ползала всякая живность из тех, что липнут к телу, когда разгуливаешь по песку. Возможно, они были съедобными, если бы можно было поймать их и если бы у нас был котелок.

И огонь.

И немного соли и перца.

И вода.

Голодные, мы прижались друг к другу в наших гидрокостюмах и прислушивались к шагам. Мы съели цветы морской капусты, листья щавеля, а в конце – кусок хлеба, оставленный кем-то на пляже после пикника. Мы не нашли никакой другой воды, кроме той, что текла из крана для промывки гидрокостюмов, и я не была уверена, что нам следовало пить её. Но плохая вода была лучше, чем совсем никакой.

У меня в миллионный раз заурчало в животе. Я думала о шоколадных батончиках. Я ничего не могла с собой поделать, они не покидали моих мыслей. Особенно я любила швейцарских шоколадных зайчиков в золотистой обёртке. Нед терпеть их не мог, он говорил, что это то же самое, что съесть удачу, поэтому я всегда приходила ему на помощь, съедая и его зайчика тоже.

– Что бы тебе хотелось съесть? – выпалила я.

– Спагетти вонголе, – тут же ответила София. – Посыпанные пармезаном.

– О, – сказала я, не желая демонстрировать своё невежество и спрашивать, что это такое. – Я бы предпочла шоколад.

Мы сидели молча, слушая шуршание неизвестных существ на берегу. Я воображала, что они, возможно, поедают друг друга. Я поджала ноги. Я не собиралась ложиться, мне не хотелось, чтобы морские твари заползли мне в волосы.

Происходящее было немного похоже на «Песок для Сэнди», где Сэнди приходится сражаться с огромным крабом. Она убила его зонтиком. Это был захватывающий героический поступок. Но я сейчас не казалась себе героиней, и у меня не было зонтика.

– Интересно, мои родители уже знают? – спросила я.

– Они должны были позвонить им сразу же. Они всегда звонят Пинхеду, когда я срываюсь с места.

– Наши уехали в кемпинг, в Корнуолл. Возможно, они не захватили с собой мобильники.

– Правда? – спросила София. – Не думала, что есть люди, которые отправляются в поездку без мобильного телефона.

Я пожала плечами.

– Мои родители не такие, как все.

– Действительно, – сказала София. – Мне они понравились.

– О! – Я испытала смешанное чувство гордости и смущения. – Да…

– Я объехала весь мир, говорю на трёх языках, у меня были няньки и гувернантки, я жила в отелях одна, но я никогда не встречала никого похожего на твоих родителей. Или на тебя, если уж на то пошло.

– Правда?

– Ты идёшь плавать в убогом старом купальнике, и тебе всё равно. Ты пользуешься бирюзовыми тенями для век, ты берёшь в школьную поездку огромный древний рюкзак, у тебя практичные носки, практичная обувь, практичные брюки. Ты действительно читаешь книги! Как здорово, что тебя ничего не волнует.

Я почувствовала, как заливаюсь краской от стыда. Полностью. До самого копчика. И я сделала мысленную пометку никогда больше не краситься. София, конечно, очень ошибалась насчёт того, что меня ничего не волнует, но мне всё равно хотелось обнять её, пусть даже мы пока не настолько хорошо знали друг друга.

Где-то неподалёку залаяла собака.

– Как Пинхед познакомился с твоей мамой? – спросила я на этот раз шёпотом, словно это могло помешать собаке найти нас.

– Когда она только начинала петь, он был её менеджером.

Я представила маму Софии в образе стройной блондинки, проникновенно напевающей в микрофон.

– Значит, они влюбились друг в друга?

София надолго замолчала, так надолго, что я подумала, не заснула ли она, и, наконец, соскользнула вниз, так что мои волосы разметались по песку.

– Не знаю, влюбилась ли она в него.

– Значит, он влюбился в неё?

Снова наступило долгое молчание, было слышно только, как твари снаружи поедают друг друга.