Спасенная любовь

Она резко обернулась, словно ее дернули за невидимые нити, и увидела Луку, который стоял у двери, положив смуглую руку на дверную ручку.

Он выглядел потрясающе.

— Хорошо, — сказал он, подходя к ней и с удовлетворением глядя на ее тарелку. — Сегодня ты ешь лучше, чем прошлым вечером.

— О чем ты говоришь?

Корделия подошла к маленькому круглому столику возле эркерного окна, выходящего на виноградники. За ним открывался самый умиротворяющий пейзаж из когда-либо ею виденных. Она с новой силой осознала, почему всегда стремилась вырваться из узких рамок ее мирка, — хотела узнать все то, что таит огромный мир.

Она настороженно посмотрела на Луку, когда он сел напротив нее с тарелкой хлеба и сыра. Столик был маленький, и они едва не касались руками.

— Сильвиана доложила мне, как ее и просили.

— Теперь ты шпионишь за мной?

— Ты носишь моего ребенка. Поэтому все, что делаешь сейчас, важно для меня. Я… — Лука сделал паузу и посмотрел на Корделию.

Он знал, что должен действовать мягко, управлять ситуацией с ловкостью человека, маневрирующего на минном поле.

Она не была похожа ни на одну знакомую ему женщину. Деньги ее не интересовали, она отказалась от предложения руки и сердца, потому что речь не шла о любви.

Он поймал себя на мысли, что ему очень симпатично ее лицо без макияжа, свежее и естественное. Ее волосы были заплетены в косу, которую она перекинула через плечо. Блондинка выглядела еще более эффектно в стране, где большинство женщин были брюнетками.

Лука почувствовал, как его пульс ускорился, а в паху ощутимо напряглось.

Это стало напоминанием, что его либидо не было удовлетворено с тех пор, как он в последний раз был близок с этой женщиной.

А брак, подумал он, не такая уж плохая идея. И если любовь ему не требовалась, то секс казался весьма заманчивым. Но, напомнил он себе с разочарованием, ничего не произойдет, пока не будут произнесены клятвы. И все-таки хорошо держать ее на расстоянии вытянутой руки, пока все формальности не будут улажены.

— Я уже обо всем рассказал отцу.

Корделия испуганно посмотрела на него.

— Должно быть, он в отчаянии.

Готовность Луки пожертвовать всем ради нее внезапно заставила почувствовать себя неловко из-за своего упрямого отказа. Да и сердце хотело другого…

— Ты уже решила, когда расскажешь отцу?

Корделия с беспокойством подумала, не прозвучит ли простое «нет» слишком резко.

— Я собираюсь позвонить ему позже… — неопределенно сказала она.

— Но ты не уверена.

— Конечно, он должен все знать.

Лука откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на Корделию, чувствуя ее сомнения и растерянность.

Она была простодушна и не имела опыта справляться с проблемами, которые подбрасывала жизнь. Видеть плюсы в самой безнадежной ситуации. Это была разница между победителями и проигравшими, и он всегда становился победителем.

В отличие от его отца, который поздравил его впервые в жизни по-настоящему искренне.

— У тебя хватит денег на тысячу лет! — рявкнул в телефонную трубку Джованни Барези, стараясь перекрыть громкие звуки музыки и смех на заднем плане. — Пора тебе по-настоящему узнать, что такое жизнь.

Он хотел сказать отцу, что это не история любви, просто ошибка, которая не обошлась без последствий, но не стал этого делать, радуясь искреннему восхищению в голосе своего старика.

— Я хочу, чтобы мы поженились, — начал Лука с грубой искренностью. — Ты думаешь, что я динозавр. Ты думаешь, я погряз в бессмысленных традициях, тогда как брак в наши дни мало кому нужен даже при наличии ребенка. Бесчисленное множество одиноких матерей воспитывают детей, тогда как отцы лишь время от времени заглядывают к ним.

Лука сделал паузу, и Корделия посмотрела на него, когда до нее дошел смысл его слов.

Ее сердцебиение ускорилось, и она сглотнула.

— И может быть, — продолжал он спокойно, — я немного старомоден, когда дело касается семьи, жаждал быть свободным, чтобы делать все, что я хочу, но все это ради того, чтобы мог гордиться своим наследием. Разве это плохо? — Лука позволил риторическому вопросу повиснуть в тишине. — Я буду любить нашего ребенка всем сердцем. Я буду защищать его, научу любить свои корни и свое семейное дело. Ты говоришь мне, что не можешь думать о браке без любви. Любви тебе не обещаю, но уважения ты получишь в избытке.

Но он никогда не полюбит ее. Он только что подтвердил это на случай, если она неправильно его поняла. Корделия видела, как работает его мозг. А как насчет ее чувств к Луке? По-настоящему ли сильно она влюбилась в парня, который не допускал чувства в их отношения?

От балансирования между голосом ее разума и телесными ощущениями у нее закружилась голова.

— И подумай о том, что ты всегда хотела, Корделия, — увидеть мир. Это станет доступно тебе и нашему ребенку, если мы поженимся.

— Я… Я подумаю об этом, — беспомощно произнесла Корделия, понимая, что Лука использовал ее слабое место, зная, как трудно ей будет устоять перед образами самолетов и кораблей, уносящих ее и ребенка — их ребенка — в полные приключений путешествия, которых у нее никогда не было.