Спасенная любовь

— Может быть, в вашем мире, — мягко сказал Лука, — для женщины вполне приемлемо воспитывать ребенка, одновременно отодвигая его отца на второй план, но в моем мире так не принято.

— А при чем тут второй план? — спросила Корделия.

— При условии, конечно, что все будет в порядке, ребенок получит мое имя и станет моим наследником… Долг велит мне нести ответственность за моего сына… или дочь, конечно. Так и будет.

— Извини, но в этом участвуют двое, Лука. Это не только твой ребенок и совсем не данность, что его или ее будущее должно быть определено тем, что этого требует долг! Кроме того… ты ведь сбежал от всех своих замечательных обязанностей, когда угодил в ловушку, подстроенную штормом?

У Луки хватило такта покраснеть.

— Мне не нравится слово «сбежать».

— Ты понимаешь, о чем я. — Корделия нетерпеливо прищелкнула языком.

— Я лишь немного отвлекся от своих обязанностей. Всем время от времени нужен отпуск.

— Это был не праздник, Лука. Когда люди сбегают от всего мира, маскируются, чтобы их не поймали… Это совсем другое!

— С каких это пор ты стала такой спорщицей? Мы должны пожениться, Корделия. Мой ребенок… наш ребенок будет рожден в семье Барези.

— Ты ведешь себя неразумно. — Корделия услышала легкую дрожь в своем голосе.

Она сказала, что пришла сюда только за тем, чтобы сообщить о ребенке. Но в глубине души жили романтические мечты. Вдруг Лука скажет, как сильно скучал по ней, как рад будущему отцовству, рассматривая его как повод возобновить отношения, которым так преждевременно положили конец. Но при этом она даже предположить не могла, что он сделает ей предложение.

Сначала он был готов жениться из-за денег, а когда она пришла с известием о беременности, выразил готовность жениться ради ребенка.

Лука Барези заключал браки по здравому размышлению, но не по любви, тогда как именно этого жаждала романтическая натура Корделии.

— Когда я выйду замуж, — хрипло прошептала она, — хочу, чтобы это было по любви.

— Жизнь полна несбывшихся мечтаний. — Лука пожал плечами. — Я нахожу, что выгодно строго придерживаться реальности. Тебе придется сообщить эту новость своему отцу. Я пойму, если ты захочешь сделать это лицом к лицу, но не позволю тебе вернуться в Корнуолл, поэтому я буду более чем счастлив, когда он присоединится к нам здесь, в Италии.

— Он не может бросить работу! — ахнула Корделия. — Да и не захочет!

— Тогда тебе придется сообщить новости по телефону.

— Ты не можешь удерживать меня силой.

— И ты думаешь, что я собираюсь делать именно это?

— Что же еще, Лука?

— Давай займемся делом. — Он достал мобильник, набрал номер и быстро заговорил по-итальянски, Корделия ни слова не поняла.

Закончив разговор, он откинулся на спинку кресла.

— Сейчас, — объявил он, — мы посетим доктора. Только после этого возможен серьезный разговор…

* * *

В течение двадцати четырех часов Корделия поняла, что Лука настроен серьезно. Ее не смущало, что он требует подтверждения беременности, и, как ей казалось, достаточно было бы сделать еще один тест. Но он непременно хотел привлечь доктора, для него ничего не значила даже тысяча тестов. Корделия открывала для себя все новые стороны его личности, которые не заметила во время их короткого, пьянящего романа.

Лука был упрям, горд, до смешного традиционен. Всегда стремился получить именно то, что хотел, в данном случае — своего ребенка, с Корделией в качестве цены, которую он заплатит за это.

Как только доктор подтвердил беременность, Лука в угасающем предвечернем свете усадил Корделию на пассажирское сиденье своего дорогого спортивного автомобиля и отвез в свой особняк. Ничего не было сказано по дороге. Лука думал. Она чувствовала это. Что же касается направления его мыслей… Корделия могла только догадываться.

Впрочем, напомнила она себе, это не имеет значения, потому что он не мог заставить ее поступить против воли, например, выйти замуж за парня, который руководствуется неприемлемыми для нее причинами для брака.

В дом он провел ее через парадную дверь, затем проводил в кухню, большую, как бальный зал, и такую же роскошную.

Решила ли она насчет отца? — спросил он. Пригласит его приехать или сообщит новости по телефону? Не решила? Тогда он дает ей ночь, чтобы все обдумать и понять, в каком направлении теперь пойдет ее жизнь.

Однако было уже поздно. Он предупредил Корделию, что еду ей подадут в спальню, а ему нужно сделать несколько телефонных звонков, и попрощался до утра.

За завтраком они поговорят о будущем, которое теперь станут делить.

Если он надеялся успокоить ее измученные нервы, то определенно в этом не преуспел.

Корделия долго ворочалась с боку на бок, думая о том, как ей теперь быть.

И вот она здесь, приглашенная той же застенчивой девушкой, которая подала ей еду накануне вечером и сейчас провела по обширному, гулкому особняку в гостиную, где хлеб, мясное ассорти и сыры ждали на полированном буфете, чтобы их попробовали.

Аппетит, который покинул ее накануне вечером, с энтузиазмом откликнулся на соблазнительные гастрономические изыски.

Корделия намазывала маслом кусок хлеба, когда за спиной открылась дверь.