Спасение царя Федора

– Для того, чтобы не быть казненным смертию, – ответил я, – ты должен в присутствии патриарха и всего честного московского люда добровольно выйти и принести народу свои вины, начиная с того, что ты никакой не царевич Дмитрий Иванович, а просто Васька Романов, вор и самозванец, и заканчивая крещением в католичество и обещанием верно служить польскому королю и делу уничтожения на Руси православной церкви. Это нужно, чтобы ни один чудак после тебя не мог бы прийти и сказать, что он – чудесным образом спасшийся царевич Дмитрий Иванович; или Русь утопнет в Лжедмитриях. После того как ты это сделаешь, я тебя сразу отпущу, но не на Руси и даже не в Европе, а на одном из необитаемых островов в краю теплых морей, где, как в райских садах, всегда стоит вечное лето. А чтобы тебе не было скучно, с собой мы дадим твою «мамочку» – бывшую царицу Марью Нагую, предварительно вернув ей молодость за то, что она повинится и расскажет как на духу все, что знает о кончине своего сына Дмитрия. Все одно здесь ей не место, а так составит тебе компанию. Или, хочешь, скрадем для тебя Маринку Мнишек? Она, конечно, та еще стерва, но думаю, что там, на острове, ты из нее дурь-то повыбьешь…

– А Ксения Годунова? – хмуро спросил бывший Лжедмитрий. – Может, ты ее тоже присоединишь в мою компанию? Как-никак она дочка величайшего злодея, убивца моих братьев.

– А Ксения Годунова в скором времени выйдет замуж за хорошего человека, тем самым закрепив его права на трон. Федор сам не хочет возвращаться на царствие, так что мы подобрали Русской державе царя покондиционней. Кто это будет – я тебе, извини, не скажу, да тебе это и без надобности….

– Ладно, – сказал Василий, – годится, я согласен. Теперь меня обратно в яму или как?

– Или как, – ответил я, вызывая конвой, – остаток дней до того момента, как ты мне понадобишься, проживешь под замком, но в человеческих условиях, а не в яме. Договорились?

Мы с ним действительно договорились, и теперь я уверен, что этот человек сделает все как надо, а от его рассказа собравшиеся вокруг лобного места москвичи будут рыдать как дети. Но на всякий случай я, конечно, подстрахуюсь заклинанием Правды – если у Васьки взыграет ретивое и он решит хлопнуть дверью. И еще – выпущу я их голыми, как Адама и двух Ев, на необитаемом острове не в собственном мире, а в одном из доисторических миров-предшественников, в который открываются порталы из мира Содома. Судя по всему, это знаменитый ныне остров Пасхи примерно за тридцать или пятьдесят тысяч лет до нашего времени, то есть другие люди появятся там не скоро. И какая ирония судьбы – Василий Романов, не став царем московским, все же станет предводителем целого племени, правда, состоящего только из него и еще из двух вредных и скандальных баб. Или подкинуть ему туда до кучи монголок из разгромленных кочевий мира Батыя? Отобрать самых вредных и упертых, ни за что не согласных на ассимиляцию… А кто ему обещал, что жизнь после политической смерти будет для него легкой?

Двести девяностый день в мире Содома. Полдень. Заброшенный город в Высоком Лесу, он же тридевятое царство, тридесятое государство, Башня Силы.

Великая княгиня Артанская Елизавета Дмитриевна Серегина-Волконская.

Последние дни моей беременности я переносила с трудом. И хоть от изжоги и отеков меня избавляли с помощью магии, ночью я не могла нормально спать – огромный живот, в котором постоянно ворочался и толкался ребенок, мешал мне, и лежать можно было только на боку, в то время как я спала обычно как раз на животе. Кроме того, несмотря на заверения мужа, я, глядя в зеркало, находила себя ужасно уродливой – мне казалось, что мой нос увеличился, а губы опухли и расползлись. Я находила у себя на щеках какие-то пятна, волосы мои стали сухими и редкими… Я расстраивалась до истерики, а мой муж только посмеивался и говорил, что все это мне кажется, и что я, наоборот, красивая как никогда.

Ну да, легко ему мне в уши заливать – лучше бы сам попробовал ребенка выносить! Хотя, впрочем, я бы ему не доверила столь ответственное дело. Это вам не мечом направо и налево размахивать. Вот женщина – идеальный сосуд для созревания новой жизни. И все-то у нее для этого имеется. И можно даже немного и пострадать, и можно толстой коровой походить, и спать с неудобствами – но зато какое же это счастье – знать, что ты являешься участницей самого великого таинства на земле! И замирает сердце в радостном предвкушении, и губы непроизвольно улыбаются тому теплому, милому и родному – тому чуду, которое скоро предъявит свои законные права на существование… И существование это будет счастливым и радостным, я знаю точно. Ведь это не простое дитя, а наш – НАШ – сын!