Спасение царя Федора

– Да что там долго рассуждать, – откликнулся я на слова патриарха, – участие в заговоре с целью свержения законного царя и воцарения самозванца доказано, поэтому башку ей с плеч на плахе, чтоб другим неповадно было, а дело сдать в архив за ненадобностью… Чтобы дьяки будущих времен, перебирая стопки пыльных бумаг, могли знать, что жила, мол, такая Марья Нагая, апчхи, и померла непонятно за что – то ли за польского круля, то ли за свою жадность и дурость…

И еще недавно, самодовольная и самовлюбленная стерва вдруг, побелев как мел, вся без остатка грохается в обморок… Герр Шмидт подошел, нагнулся, потрогал жилку на шее и покачал головой.

– Это не есть карачун, – на ломанном русском языке сказал он, – она все лишь потерять сознаний. Если вы считать, что она теперь не свидетель, а подследственный, то мы ее брать и начинать свой работа?

– Погоди, Курт, – сказал я, – такие дела прямо в лоб не делаются. Тут, прежде чем начать спрашивать, надобно получить помощь местных специалистов, которые знают, откуда у этого дела растут ноги. Может быть множество тонких нюансов, о которых ты, как человек неместный, и вовсе можешь не иметь никакого понятия.

Я повернулся к патриарху Иову и спросил:

– Ваше святейшество, нет ли у нашей святой матери церкви на примете пары надежных и опытных дьяков из разбойного приказа, бойких, не являющихся сторонниками любой из боярских клик, и в то же время хорошо разбирающихся в местных интригах? Дело, которое им предстоит поднять, касается основы основ надвигающейся на Россию смуты, и в то же время оно достаточно давнее с основательно заметенными следами…

– Сын мой, – откликнулся патриарх, опираясь на свой посох, – ты имеешь в виду смерть настоящего царевича Дмитрия, случившуюся в городе Угличе четырнадцать лет назад?

– Именно так, – ответил я, – по всем признакам это выходит убийство, ибо при приступе той болезни, которой страдал мальчик, ладони его должны были непроизвольно разжаться и он никак не мог ударить себя ножом в горло. Но при всем при этом я ничуть не верю в виновность в этом преступлении будущего царя Бориса Годунова. Старики римляне говорили: «Respice, qui beneficia» – то есть: «Ищи, кому выгодно». Так вот, Борису Годунову жизнь и смерть мальчика были безразличны, ибо по законам православной церкви шестой брак, ровно как и пятый, и седьмой, не может быть признан законным, а посему прижитый в нем сын Марьи Нагой Дмитрий имел такие же права на престол, как любой другой подданный московского царя. То есть в Кремль ему надо было заходить через Земской собор, а там Борис Годунов, как опытный политик и государственный деятель, имел все шансы выиграть дело. И вообще – тише едешь, дальше будешь. Отчаянные головокружительные кульбиты со смертельным исходом были не в манере этого человека, большая часть врагов которого пережила его самого. Но в то же время у нас прямо под боком имеется другой подозреваемый, буквально дышавший в спину сперва правителю, а потом и царю Борису. Этот человек как раз имеет привычку убивать всех не понравившихся ему людей, и я очень жалею, что он был растерзан разъяренной московской толпой…

Патриарх прикрыл глаза и отрицательно покачал головой.

– Если ты, сын мой, имеешь в виду боярина Василия Шуйского, – тихо сказал он, – то должен тебе сказать, что он не погиб во время бунта московской черни, учиненного поляками. Вместо своего господина мученическую смерть с саблей в руке принял обряженный в его кафтан боевой холоп Ондрейка, преданный князю аки пес, а сам боярин утек из своего терема по подземному ходу, переодевшись посадским мужиком.

– Благодарю за информацию, ваше святейшество, – сказал я, – теперь мы, с божьей помощью, непременно возобновим поиски этого человека. А теперь вы должны меня извинить, потому что мне требуется покинуть ваше общество, поскольку есть еще дела, требующие моего личного присутствия.

– Не извиняйся сын мой, – ответил патриарх, – и позволь тебя благословить. А что касается твоей просьбы – будут тебе дьяки, которых ты просил. Что-то мне говорит, что это будет иметь очень важные последствия для всей Руси.

Там же, два часа спустя.

Ну, Васька, ну, сукин сын! Утек он по подземному ходу, петух гамбургский. Мы тебя уже похоронили, а ты вона как… Ну ничего, поймаем и поспрашиваем, куда ты денешься с подводной лодки. Земля маленькая, и к тому же круглая, а Русь еще меньше, да и кому ты нужен сам по себе. А патриарх удивил. Есть, однако, у нашей святой православной церкви церкви и разведка, и контрразведка, и инквизиция, а также прочие необходимые атрибуты, которые делают ее ничуть не хуже церкви римско-католической. Тайный орден, к которому принадлежит отец Александр, тоже должен был быть образован в эти годы. Ну что же, подсказками пользоваться мы умеем, и Василия Шуйского мы поймаем, присовокупив этого бабуина для коллекции в обезьянник к Василию Романову и Машке Нагой.