Спасатель

Помаргивая заспанными глазами, я стоял на стрельнице, глядя на пришельцев, и пытался сообразить, что случилось. А когда понял, мне как-то сразу расхотелось познавать загадочные монгольские обычаи, особенно отравление гостей и различные способы казни. Рассматривая в обзорную трубу десяток одоспешенных всадников, я вдруг подумал, что переговариваться ведь можно и стоя на стене и незачем для этого куда-то ехать. И плевать, что монголы могут это счесть неуважением, у нас все-таки война на дворе. Но Медлило уже приказал посольству отправляться, и повода отказаться у меня не было. Слово не воробей, сам давеча предложил свою кандидатуру, и её одобрили.

Ярик совершенно буднично, как если бы собирался в соседний город, вскарабкался на коня, и только вблизи было видно, что его лицо покраснело, а ручонки слишком сильно сжимают луку седла. Отцу Григорию вместо возка тоже подали верховую лошадь. Полагаю, не столько из-за состояния дорог, а на случай, если понадобится передвигаться быстро и вообще без дороги, напрямик. Священник, несмотря на возраст и неподходящее для верховой езды облачение, в седло влез сам, без помощи посторонних.

Дождавшись, что все послы расселись по коням, Ярик хотел что-то сказать, но не смог и просто махнул рукой вперед.

Большие ворота города чуть приоткрылись, пропустив всадников, и снова захлопнулись за нашими спинами. Часть лесин, переброшенных через большой ров, загодя убрали, и ширины мостика едва хватало на то, чтобы по нему проехала лошадь.

Десяток монголов ждал нас чуть поодаль. Самые отборные, какие и должны быть в передовом отряде, – и сами одоспешены, и лошади упакованы в панцири. Все, естественно, вооружены до зубов – мощные луки, толстые копья, топорики, палицы и слегка изогнутые сабли. Доспехи, как и оружие, разномастные. У одних пластины брони полированные и блестящие, у других лакированные. Страшноватый вид степных рыцарей портили только низкорослые лошадки, непропорционально маленькие даже для невысоких монголов. Высокие же, а такие среди татар тоже встречались, казалось, могли, сидя на лошади, достать ногами до земли.

Не говоря ни слова, арбан[47] развернулся и поскакал вперед, указывая дорогу. Ярик, как обычно сидевший передо мной на седле, тут же шумно выдохнул и, пытаясь храбриться, завел речь о постороннем:

– Гавша, правда, что в Красную неделю нечистая сила выходит из-под земли и начинает буянить?

– Не, это только сказка, которой малышей пугают.

Мне тоже хотелось похрабриться, и я начал ну очень актуальный разговор с отцом Григорием о проблемах перевода Библии на церковнославянский язык. Тема была неисчерпаемой, и до конца пути мы перемывали косточки и семидесяти переводчикам, и их последователям. Досталось и древним арамейцам. Ну зачем они называли верблюда и веревку одним словом «гамла», долженствующим означать условную единицу груза, привязанную веревкой к транспортному средству? Из-за этого до сих пор во многих языках слова «канат» и «верблюд» звучат похоже, привнося путаницу в вопрос, что нужно продевать через игольное ушко. Бояре и даже слуги старательно прислушивались к ученой беседе и вставляли излишне громким голосом свои реплики. В общем-то, средство помогло, сняв состояние стресса, и встречу с монголами я ожидал уже скорее с любопытством, чем с робостью.

Через пару верст, миновав небольшую рощицу, мы подъехали к татарскому становищу. Особого впечатления лагерь варваров на нас не произвел. Огромных толп тут не наблюдалось, да и юрты комсостава довольно простенькие. Навскидку, здесь квартируется никак не больше тысячи человек. У самого большого шатра – некогда синего, а теперь грязновато-бурого, нас ждал куман-переводчик.

Сняв Ярика с коня, я важно представил его:

– Князь городецкий Ярослав Ростиславович! А мы воеводы городецкие и козельские.

Монголы не стали томить нас ожиданием и сразу же пригласили внутрь. Там уже поджидал нойон, которого нам представили как Йисура, и два неназванных седых старичка, наверняка помнивших самого Чингиса. Все трое демонстративно были без брони, в одних длинных халатах, показывая, что никого не боятся.

На поднесенный тикмак[48] – сундучок с монетами – нойон даже не взглянул, рассматривая посольство. Мы же откровенно пялились на него, благо компания подобралась не робкого десятка и прятать глаза никто не собирался.

На первый взгляд Йисур – монгол как монгол. Безбородый, узкоглазый, с тонким противным голосом. На вид нойон весьма молод – лет двадцати пяти. Но надо помнить, что знатные воины начинали службу уже лет с четырнадцати, так что этот Йисур мог служить еще Батыеву отцу, Джучи. Или наоборот… участвовать в его ликвидации. Так, попробуем вспомнить. Насколько мне известно, темника с таким именем в этом походе не было, а значит, он всего лишь тысячник. А следовательно, полномочий убивать князя у него нет. Эта мысль прибавила мне уверенности, и я заулыбался.

Не дождавшись, пока закончится игра в гляделки, толмач подсуетился и объявил:

– Нойон приглашает вас отобедать с ним.