Спасалочки (СИ)

Я имела в виду не безликое сообщение, обращённое к Ангелу-Спасителю, а нашу предыдущую встречу — пусть два месяца назад, на чёртовой выставке, мы даже не увиделись, но он был рядом. И я слышала его голос. Думаю, он понял меня правильно. Думаю, мы были созданы, чтобы понимать друг друга.

— Не за прошлый раз. А за сегодняшний. Ещё не благодарил. Могу я хотя бы проводить тебя до отеля?

Я прикинула: в мой номер он не пойдёт — не та сейчас обстановка, он здесь наверняка не один, и его партнёры уже ищут его всюду. Но перспектива возвращаться в гостиницу одной совсем не радовала: на улицах всё ещё было шумно, то и дело что-то вспыхивало и взрывалось — от этой какофонии не укрывали даже массивные деревянные ставни на окнах.

— Боюсь, не получится. Не в этот раз. — Я даже не пыталась скрыть своего сожаления.

— Дай мне время. — Он вышел из-за стола и побрёл на второй этаж — туда, где обитали хозяева этого гостеприимного места. Вернулся через пять минут, держа в руках два чёрных свёртка. — Вот, отдал сто евро за всё про всё. Переодевайся. Здесь, кроме нас, никого нет.

Заведение мы покидали через задний ход. Старик объяснил, как дворами пробраться на параллельную улицу, где можно было поймать такси. Мы поблагодарили его и нырнули в дымные сумерки.

— Чёрт, как вы в этих юбках ходите! — Олег в абайе напоминал слона в чёрной простыне. Что до меня, то мне прежде доводилось носить такую одежду во время деловых поездок в Иран, к тому же каблуки оберегали меня от наступания на подол — в своей абайе я почти плыла по земле.

— Это не юбка, а верхняя одежда. Типа плаща. Под ней носят обычную одежду — джинсы и футболку, например, — я рассказала ему то, что знала сама. В своё время мне тоже кто-то это рассказал.

— Ты хоть без намордника этого… — Бухтел он.

— Тоже мне… — Я прыснула. Олег мало того что замотал свою коротко остриженную голову в чёрную косынку, так ещё и на рот натянул чёрную медицинскую маску — ничего другого для укрытия лица, как ни странно, у араба в кебабной не нашлось. — А тебе вообще грех жаловаться. В таком камуфляже тебя точно никто не узнает! Жаль, чтобы затащить тебя в номер, нужны документы — боюсь, мужика в абайе и с русским паспортом в Шангри-Ле сразу возьмут на карандаш.

— Обидно, чёрт возьми!

Мы остановились на обочине. Через минуту возле нас притормозило такси.

До гостиницы мы ехали целых сорок минут, хотя в <i>нормальный день</i> это заняло бы не больше семи — всё дело в перекрытых дорогах, горящих покрышках и вездесущих людских столпотворениях. Центр Парижа в очередной раз горел. Мы тоже горели — сунув таксисту сиреневую европятихатку, мы отбили у него всякое желание обращать на нас внимание… Это был не первый раз, когда я занималась сексом на заднем сидении автомобиля. Но первый, когда под сексом подразумевались ласки через одежду с мужчиной, одетым, как восточная женщина. Широкие полы лёгкой накидки скрадывали наши шалости, чёрная ночь накрывала нас уютным одеялом, и даже запах гари из приоткрытого окна не сбивал настроя. Мне показалось, это был лучший секс в моей жизни. Даже если по ходу действия мы оба не произнесли ни слова. Избавившись от своего "намордника", Олег целовал меня так остервенело, будто это была его последняя ночь на земле.

У главного входа в отель я вышла на приятно подкашивающихся ногах. Мы не прощались. Знали — встретимся снова, но не знали — когда и как. Могли пройти годы, могли пройти дни — оставалось только ждать. Ожидание заменило нам будущее. А воспоминание об этом дне — прошлое. Я чувствовала себя бабочкой-однодневкой, застрявшей в петле времени.

Глава 8

Как бы мы оценили, если б у Моны Лизы

Леонардо написал в нижней части холста:

"Девушка улыбается, потому что

она скрывает своего любовника"?

Стэнли Кубрик

Середина ноября — худшее время в году. Для зимы ещё слишком рано, и даже если на грязную Москву выпадает первый девственный снежок, радость длится недолго — тает вместе со снежком, утекая во времени мусорными ручьями. И, глядя на календарь, невольно вспоминаешь, что кое-где в Европе ещё купаются… Кто бы мог подумать, что даже в этот грязный, неприветливый месяц и даже в такой унылой северной стране, как Россия, есть уголки, где в ноябре тепло и сухо. Как жаль, что я не бывала на Ставрополье прежде… А познакомиться с этим милым провинциальным краем меня заставило настоящее несчастье.