Спас на крови

…Обладавший природной сметкой, ушлый и хитрый, умевший вовремя уловить «направление ветра», Генрих Григорьевич Ягода никогда бы не стал комиссаром внутренних дел СССР, если бы не изучил досконально привычки и повадки Хозяина. И поэтому первое, на что он обратил внимание, когда уже в Кремле здоровался с Молотовым, так это едва скрываемое состояние тревоги на лицах членов ЦК, также приглашенных в просмотровый кинозал. Судя по всему, они также не знали, что именно кроется за «коллективным просмотром» очередной ленты кинохроники, и уже из этого можно было сделать вывод, что хозяин Кремля чем-то сильно недоволен, может быть, даже взбешен, но еще не сделал своих собственных выводов, чтобы принять окончательное решение. Это значило, что надо забыть на время свои чекистские замашки, ни в коем случае нельзя рубить сплеча и хорошенько подумать, прежде чем ответить на поставленный вопрос. А то, что Хозяин не обойдет вниманием и его, бедолагу, Ягода понял сразу же, как только почувствовал на себе пристальный взгляд Сталина, холодно-взвешенный и в то же время как бы прожигающий насквозь.

Стайку мужиков, каждый из которых в отдельности вроде бы стоил многого, но здесь, в «предбаннике», они были никто, пригласили в небольшой, по-домашнему уютный просмотровый кинозал, погас свет и на черно-белом экране застрекотали кадры кинохроники, посвященные укреплению колхозного строя на селе.

Последние проплешины задержавшегося снега на необъятных полях, американские колесные тракторы и первые борозды. Радостные лица колхозников, и уже следующие кадры — новенькая, броская на вид сельхозтехника, прибывающая из-за рубежа.

Ягода уже догадывался, о чем может пойти речь, и уже просчитывал варианты ответа, который мог бы удовлетворить Сталина.

На экране промелькнул последний кадр, зажегся свет, и наступила гробовая тишина, которую не очень-то спешил прерывать хозяин Кремля. Наконец он повернулся к сидевшему рядом с ним Молотову, и в этой могильной тишине прозвучал его негромкий голос:

— Вы уверены, что колхозники действительно радуются той технике, которую показали нам в кино?

Сидевший позади Молотова Ягода увидел, как покраснела и напряглась шея председателя Совета народных комиссаров, да и сам он стушевался немного. Пока шла кинохроника, он просчитывал мысленно причинную связь между тем, что было заложено промеж кадров кинохроники, и теми людьми, что были вызваны на этот просмотр, и в уме склонялся к мнению, что хозяйский гнев выльется на слабосильную механизацию сельского хозяйства, которая ломается чаще, чем ее успевают латать, да на отечественных механизаторов, которых только что оторвали от примитивной сохи.

«Вы уверены, что колхозники радуются той технике, которую показали нам в кино?»

А на экране только что высвечивались новенькие, поблескивающие смазкой тракторы, сенокосилки и прочая сельская дребедень, которую поставляет заграница. Теперь, чтобы не сесть жопой в лужу, надо было слушать в оба уха. Что-то скажет заика Молотов, которого Ягода откровенно недолюбливал и которому завидовал в душе? А вместе с завистью накапливалась и ненависть. Еще бы! Из бывших дворян, еще в юности примкнувший к революции, вполне приличное образование, что позволяло ему смотреть на остальных свысока, да и его настоящая фамилия чего стоит — Скрябин!

«Вы уверены, что колхозники…».

— Я в этом даже не сомневаюсь, товарищ Сталин.

Ягода внутренне напрягся, а в голосе Сталина уже сквозили повелительно жесткие нотки хозяина Кремля:

— В таком случае мне непонятны жалобы на участившиеся поломки закупаемой нами сельхозтехники.

«Вот оно! — сам себя похвалил Ягода, правильно определившийся в позиции Сталина. — Поломки!» К нему тоже доходили сведения, что кое-где колхозные умельцы все еще возятся в мастерских с тракторами и прочей пахотной техникой, тогда как ее ждут на полях. Но при чем здесь «радость» колхозников относительно «той техники, которую показали нам в кино»? А в кино показали новенькую сельхозтехнику, закупленную за рубежом.

Во всем этом скрывался какой-то подвох, и Ягода более сторожко прислушался к тому, что скажет Молотов.

— Я… мы, конечно, уточним, — замялся с ответом Молотов, и тут же не выдержал, спросил: — Эти жалобы… жалобы с мест, товарищ Сталин?

— Да, конечно, — неторопливым кивком головы подтвердил Сталин.

— Может быть, участившиеся случаи диверсии? — предположил Молотов, и это была его ошибка. Сталин отвергал даже допустимость мысли о том, что его детище, коллективизацию, может не принимать народ, и премудрый змей Молотов, видимо, здорово просчитался, решив сразу же перевести хозяйский гнев на своего опричника.

И Ягода почувствовал это в той желчной резкости, которой наполнились слова Хозяина:

— Мы не исключаем отдельных случаев диверсии, с чем, думаю, разберется товарищ Ягода, но нельзя списывать все ваши неудачи только на врагов колхозного строя, который уже победил в нашей стране и преимущества которого налицо.

Он с силой произнес «ваши неудачи», и этого не мог не заметить не только Ягода, но и сам Молотов.