Созвездие Близнецов

— Николай Николаевич! Маэ-э-э-эстро! — позвал Александр Антонович голосом далеким, как в лесу. Никто не отозвался. Александр Антонович закрыл рот и вывернул голову из форточки. Он расстегнул пальто и долго копался за пазухой, пока не вытащил толстую записную книжку. Замерзшими пальцами, держа шариковую ручку, с трудом накарябал.

«Л.-г. Финляндского полка полковник в отставке. А. А. Голубев». И в левом верхнем углу, предварительно подумав и не найдя подходящего выражения, поставил «Р. Р. С.» («Pour prendre conge» — «Для совместного времяпре­провождения»), то есть «чтобы проститься». Потом сложил визитную карточку пополам (это по-товарищески), защемил ее форточкой и, обойдя флигель, вышел на улицу.

Александр Антонович миновал якоря.

«Куда же деваться, — растерянно подумал Александр Антонович, — становится холодно. Как бы не простудиться. Вон сколько снегу набилось за ворот».

Александр Антонович вспомнил «УХО», поморщился. Снег учащался.

«Куда же это маэстро запропаcтился? — спросил Александр Антонович. — И как это некстати. Можно было бы согреться, горячего чаю выпить, а то ведь, честью клянусь, простужусь. Да и пригласить ведь надо, к этой... как ее? К Зинаиде Нарзан».

Снег валил, покрывая поля серой шляпы Александра Антоновича.

«Боже, не видно ни зги! Простужусь. Где это бродит Николай Николаевич в такую пору? Должен же он где-то быть? Сделаю круг и вернусь, — подумал Александр Антонович. — Надо ведь выполнить долг? Надо выполнить долг», — повторил Александр Антонович, но уже механически, поскольку перед мысленным взором его уже засверкал золочеными гранями рубиновый фонарик.

«Да, фонарик!»

Разгадка была где-то рядом. Александр Антонович попытался увязать какие-то мысли. Не увязывались.

— Ну, ну же! Сухо...

Что-то сильно ударило Александра Антоновича в грудь, и он чуть было второй раз за сегодняшний день не повергся на снег.

—  Par diable! — вскричал Александр Антонович и... осекся.

9

Ляля не выдержала и побежала. Утопая сапожками в мягком снегу, мчалась мимо дворца — в густом снегопаде он промелькнул красноватой расплывчатой тенью, — через Первую линию, над головой пронеслись белые глыбы Соловьевского сада. Задыхаясь, Ляля бежала. За Восьмой линией какие-то в снежном тумане колонны — вперед. Ляля с размаху налетела на что-то и остановилась. Сверху раздался разгневанный бас —  Ляля узнала голос Александра Антоновича.

От радости подпрыгнув, она чмокнула мокрую щеку.

— Александр Антонович, милый!

—  Mais oui, c’est moi, — ответил удивленный Александр Антонович. —  Ohe, c’est vous, mademoiselle! — еще больше удивился Александр Антонович. —  Quel bonne fortune! Позвольте полюбопытствовать, куда торопиться изволили?

— Вы от Коли, Александр Антонович? — тревожно спросила Ляля.

— Да как сказать, — затруднился Александр Антонович. — Я, скорее, к нему, но теперь, ввиду обстоятельств, выразившихся в неприсутствии господина артиста в его ателье, — я от него.

— То есть нет его дома?

—  Нда!.. Судя по отсутствию света в окне, а также и никакого ответа получено не было на мои, так сказать... М-гм.

— А теперь вы куда?

— Удаляясь, приближаюсь, — загадочно ответил Александр Антонович и пояснил: — Имея в виду округлость земли, собираюсь прогуляться по линиям, с тем чтобы в конечном итоге достигнуть искомого места. И надеюсь застать наконец господина художника в его ателье, имея к нему неотложное и чрезвычайно...

Ляля нетерпеливо перебила Александра Антоновича:

— Так вы его увидите?

— Должен, — ответил Александр Антонович. — И осмелюсь спросить, у вас к нему срочное что-то?

— Я просто в отчаяньи, — чуть не заплакала Ляля, — вы понимаете? За ним послезавтра приедут.

— Кто? — удивился Александр Антонович. — Кто, кроме вашего покорного слуги... ну и вас, разумеется, осмелится нарушить его вдохновенное одиночество?

— Господи! Александр Антонович, уверяю вас, положение ужасно. Просто ужасно! Колю должны забрать. Двадцать пятого его арестуют. Тогда конец.

— Хм! Я уже слышал об этом, — нахмурился Александр Антонович, — но я, признаться, не думал, что эта недружелюбная акция властей совершится так скоро. И полагал, Николай Николаевич все же успеет... хм, как бы это?.. в должность вступить.

— Ничего теперь уже не успеет. Послезавтра приедут за ним. Вы понимаете?

— Так что же делать? — растерялся Александр Антонович.

— Я спешила его предупредить, — сказала Ляля, — я уже сегодня утром была, но дома его не застала, а вот теперь вы говорите, что его все еще нет, и я не знаю, что мне теперь делать.

Александр Антонович задумался.

— Я это сделаю! — вдруг воскликнул Александр Антонович. Разгадка молнией мелькнула в его голове, мысли увязывались. — Я это сделаю! — воскликнул Александр Антонович вне себя от восторга.

— Что? — живо спросила Ляля. — Что сделаете?

—  C’est une idee, — сказал Александр Антонович. —  C’est quel je ferai. Ясен мой путь! — торжественно сказал Александр Антонович. — Сухов-Переросток — вот моя путеводная звезда, — заключил Александр Антонович.

Ляля отшатнулась.

—  Что-о? Какой подросток?