Создатели искусственного гения. О бунтарях, которые наделили интеллектом Google, Facebook и весь мир

Многие задавались вопросом, как долго продлится этот ажиотаж. В том же году Ларри Пейдж и Сергей Брин, со стороны которых DeepMind получала самую мощную поддержку, объявили о своем уходе на пенсию⁶³⁹. «Будет ли DeepMind и дальше получать такие крупные суммы от Alphabet для таких долгосрочных исследований? – послышались голоса. – Или их заставят заняться более неотложными задачами?» Алан Юстас, человек, который стоял за приобретением DeepMind и созданием Google Brain, всегда остро осознавал противоречия между краткосрочными технологическими интересами компании и далекой мечтой. «Может случиться так, что внутри Google у них будет доступ к более интересным и насущным проблемам, но это может замедлить их движение к долгосрочной цели. Сохранение же их самостоятельности в структуре Alphabet ухудшает для них возможности коммерциализации своих технологий, но эффективнее в долгосрочном плане, – говорит он. – Решение этой головоломки стало бы важным шагом в истории машинного обучения». Но определенно можно сказать, что философия, лежащая в основе деятельности DeepMind, не изменилась. После продолжавшейся несколько лет суматохи, когда технологии ИИ совершенствовались с такой удивительной скоростью, проявляли себя так, как никто не ожидал, и вплетались в игру могущественных и непреклонных корпоративных сил, лаборатория DeepMind, как и OpenAI, сохранила свой курс и по-прежнему стремится к созданию по-настоящему умной машины. Больше того, ее основатели видят в этой суматохе своеобразное подтверждение своей правоты. Ведь они когда-то предупреждали, что эти технологии могут иметь непредсказуемые последствия.

Во время одной из видеоконференций, которую Хассабис проводил из своего офиса в Лондоне, он сказал, что его взгляды находятся где-то на полпути между взглядами Марка Цукерберга и Илона Маска. По его словам, взгляды Цукерберга и Маска представляют собой две крайности. Сам он верит, что сверхразум может быть создан и что это может быть опасно, но он также уверен, что до этого еще далеко. «Нам нужно использовать это время некоторого затишья, чтобы спокойно подготовиться к серьезным ситуациям, которые могут возникнуть в ближайшие десятилетия, – сказал он. – Время, которое у нас сейчас есть, очень ценно, и мы должны его максимально использовать». Проблемы, возникшие в последние годы по вине Facebook и других компаний, служат предупреждением о том, что эти технологии необходимо создавать осторожно и вдумчиво. Но это предупреждение, добавил он, не помешает ему достичь своей цели. «Мы занимаемся этим, – сказал он. – Мы не валяем дурака. Мы делаем это, потому что действительно верим, что это возможно. О временных рамках можно спорить, но, насколько нам известно, не существует никаких физических законов, которые препятствовали бы созданию AGI».

Глава 21 Х-фактор. «История повторяется. Я так думаю»

В кабинете Джеффа Хинтона на пятнадцатом этаже здания Google в центре Торонто на шкафу у окна стоят две белые объемные фигуры. Каждая размером с коробку из-под обуви. Вытянутые, с острыми краями и треугольными гранями, они походят на две модернистские мини-скульптуры из магазина IКЕА. Когда кто-нибудь впервые оказывается в его кабинете, Хинтон протягивает ему эти две фигуры, объясняет, что это две части одной пирамиды, и просит сложить их так, чтобы получилась целая пирамида. Это кажется легкой задачей. Каждый кусок имеет всего пять граней, и достаточно просто найти две грани, которые совпадут. Но, как ни странно, мало кому удается решить эту загадку. Хинтону особенно нравится рассказывать, что с ней не справились даже двое профессоров Массачусетского технологического института. Один отказался даже пробовать. Другой представил доказательства того, что это невозможно.

Но это возможно, говорит Хинтон, и быстро это продемонстрирует, сложив пирамиду. Он объясняет, что большинство людей не могут пройти этот тест, потому что головоломка сбивает их с толку, нарушает их понимание такого объекта, как пирамида, – или чего-либо еще, с чем они могут столкнуться в физическом мире. Они не могут распознать пирамиду, глядя на нее сначала с одной стороны, потом с другой, сверху, снизу. Они представляют себе, какое место занимает пирамида в трехмерном пространстве. И из-за того, что пирамида разрезана надвое, объясняет Хинтон, ее не получается представить в трех измерениях – как обычно. Этой головоломкой Хинтон хочет показать, что зрение – более сложный феномен, чем может показаться, и что люди воспринимают то, что находится перед ними, не так, как это делают машины. «Это важный факт, который игнорируют разработчики компьютерного зрения, – говорит он. – И в этом их огромная ошибка».