Создатель Лун с иллюстрациями Сантьяго Карузо

О Юэ Лао и Сине я не знаю больше, чем вы. Это дело тревожит меня необычайно, и я убежден, что его необходимо прояснить. Возможно, то, что я пишу, поможет правительству Соединенных Штатов сберечь деньги и жизни. Возможно, это побудит к действию научный мир, но даже если нет – это положит конец ужасной неопределенности, в которой томятся по меньшей мере двое.

Точное знание всегда лучше неопределенности. Если правительство пропустит мое предупреждение мимо ушей и не отправит сей же час основательно снаряженную экспедицию, жители штата могут взять дело в свои руки, и тогда на месте нынешних лесов и цветущих лугов по берегам озера в Кардинальских лесах останется лишь черная, выжженная пустошь.

Часть истории вы уже знаете: газеты Нью-Йорка наперебой кричали о так называемых подробностях.

Наверняка известно не так уж много: Баррис поймал «Блескуна» на горячем – если не сказать «на блестящем»: золотом у него были набиты не только карманы, но и ботинки, и даже в грязных кулаках он сжимал пару золотых слитков. Золотом я это зову намеренно. Вы-то можете называть как хотите. И вам известно, что за птица был этот Баррис… а, впрочем, если я не начну с начала и не изложу по порядку обо всем, что мне довелось пережить, проку вам от моего рассказа не будет.

Третьего августа сего года я стоял в магазине «Тиффани» и беседовал с Джорджем Годфри из отдела оформления. На стеклянном прилавке между нами лежала свернувшаяся кольцами змея – изысканный образчик точеного золота.

– Нет, – ответил Годфри, – это не моя работа. И очень жаль. Это же настоящий шедевр, дружище!

– А чья? – спросил я.

– Я и сам был бы счастлив узнать, – сказал Годфри. – Мы купили ее у одного старого прохиндея. Говорит, что живет в деревне, где-то в районе Кардинальских лесов. По-моему, это рядом с Озером Звездного Света…

– Звездным озером? – уточнил я.

– Ну, кое-кто зовет его Озером Звездного Света, но это без разницы. Так вот, этот мой сельский Рувим заявил, что выступает от лица ваятеля, создавшего эту змею. Представляет его, так сказать, для всех практических и деловых целей. И, само собой, не задаром. Мы надеемся, он принесет еще что-нибудь. А это мы уже продали музею Метрополитен.

Лениво облокотясь на стеклянную витрину, я следил за пристальным, опытным взглядом золотых дел мастера, склонившегося над рукотворной змеей.

– Шедевр! – бормотал он себе под нос, поглаживая блестящие кольца. – Нет, ты только посмотри на текстуру! Во дает!

Но я уже не смотрел на змею.

Что-то шевелилось… что-то ползло наружу из пиджачного кармана Годфри – ближайшего ко мне кармана! Что-то мягкое и желтое, с крабьими ножками, поросшими грубым желтым волосом.

– Черт побери! – вскрикнул я. – Что это у тебя в кармане? Оно ползет наружу… Годфри! Хватай его скорее!

Он быстро повернулся и вытащил существо из кармана левой рукой. Я отпрянул, потому что Годфри взбрело на ум помахать этой дрянью прямо у меня перед носом. Он засмеялся и посадил существо на прилавок.

– Видал когда-нибудь такое? – спросил Годфри.

– Нет, – честно ответил я, – и надеюсь, что больше никогда не увижу. Что это?

– Не знаю. Спроси в Музее естественной истории – тебе и там не скажут. И в Смитсоновском институте только руками разведут. А я так думаю, это недостающее звено между морским ежом, пауком и чертом лысым. На вид ядовитое, но я не нашел ни зубов, ни даже рта. Спросишь, может ли оно видеть? Вот эти штуковины – да, похожи на глаза, но выглядят так, будто нарисованные. Такую невозможную тварь мог бы смастерить какой-нибудь японский скульптор, но в голове не укладывается, что ее сотворил Бог. К тому же она кажется недоделанной. У меня безумная идея, что это существо – только часть какого-то более крупного и еще более странного организма… Оно такое одинокое на вид, такое безнадежно зависимое, такое отвратительно незавершенное! Я собираюсь использовать его как модель. Я переяпоню этих чертовых японцев, не будь я Годфри!

Существо медленно ползло по стеклу в мою сторону.

Я попятился.

– Годфри, – сказал я. – Того, кто сделал бы такую пакость, я бы своими руками удушил. На кой ляд тебе сдалось плодить таких гадов? Японский гротеск я еще понимаю, но этого… этого паука…

– Это краб.

– Краб, паук, слепой червяк… бр-р-р! Какая разница? На черта он вообще тебе сдался? Это же кошмар… мерзость…

Я возненавидел это существо с первого взгляда. И это было первое в моей жизни существо, к которому я испытал настоящую ненависть.

Вот уже некоторое время я чуял в воздухе странный едкий влажный запах. Я пожаловался Годфри, а тот ответил, что так пахнет эта тварь.

– Тогда убей ее и закопай! – сказал я. – А кстати, откуда она взялась?

– И этого я тоже не знаю, – хохотнул Годфри. – Она сидела на ящике, в котором привезли золотую змею. Думаю, за это надо спросить со старины Рувима.

– Если в Кардинальских лесах водятся такие твари, – сказал я, – то я уже жалею, что собрался в Кардинальские леса.

– Что, на охоту? – спросил Годфри.

– Да, с Баррисом и Пьерпонтом. Почему ты не прибьешь эту дрянь?

– Езжай на свою охоту и отстань от меня, – засмеялся Годфри.