Совы в Афинах

Соклей хотел сказать ему, что он несет чушь - хотел, но знал, что не сможет. Он довольно болезненно улыбнулся в ответ. “Нам действительно следует встретиться с этим парнем, ты так не думаешь?”

“Я не знаю”. Голос Менедема звучал одновременно рассудительно и с сомнением. “Я думал о продаже наших товаров на рынке прямо здесь, в Пейреусе, и поэтому мы не будем...”

“Что?” Соклей взвизгнул. “Ты что, с ума сошел? Здесь продают древесину, масло и пшеницу, а не такие...” Он неловко остановился, когда его кузен снова начал смеяться, на этот раз сильнее, чем когда-либо. Соклей послал ему обиженный взгляд. “О. Ты разыгрываешь меня. Ха. Ha, ha. Ha, ha, ha.” Это был не смех. Он повторил пустые слоги, чтобы показать, насколько забавной, по его мнению, была шутка.

Менедем положил руку ему на плечо. “Мне жаль, мой дорогой. Мне действительно жаль. Я просто не мог устоять. Выражение твоего лица...”

“Не смог устоять?” Спросил Соклей. “Ты даже не попытался”.

“Ну, может быть, и нет”. Менедем смерил взглядом солнце. “Как ты думаешь, у нас есть время сегодня съездить в город и найти этого Протомахоса, или нам лучше подождать до завтра?“

Соклей тоже посмотрел на заходящее солнце: посмотрел на него и испустил долгий, скорбный вздох. “Завтра было бы лучше”, - сказал он, - “и ты понятия не имеешь, как сильно я хотел бы сказать тебе обратное”. И затем, внезапно, он щелкнул пальцами. “Нет, беру свои слова обратно - нам лучше отправиться сейчас”.

“И как ты уговорил себя на это?” Спросил Менедем, забавляясь.

“Просто. Завтра либо девятое, либо десятое число Элафеболиона”. Его взгляд метнулся к созревающей луне, которая объявила дату. “Я думаю, это будет десятое. Если это так, то это первый день Дионисии. Там будет большой парад и будут происходить всевозможные другие вещи, и никто не захочет заниматься никакими делами. Вот почему мы должны встретиться с Протомахосом сегодня ”.

Его кузен обдумал это. “Что ж, если ты прав, то ты прав. Нам лучше уйти. Диокл, оставь достаточно людей на борту и трезвыми сегодня вечером, чтобы убедиться, что ни один из этих умных, легкомысленных афинян не уйдет с ”акатосом".

“Я позабочусь об этом, шкипер”, - пообещал гребец. “Вы можете на меня рассчитывать”.

“Я знаю. Я верю”, - сказал Менедем. “А теперь мне лучше поторопиться. Посмотрите на Соклея, переминающегося с ноги на ногу, как комический актер, собирающийся обосраться ”.

“Я не такой!” Соклей сказал возмущенно и убедился, что он не поднялся на носки левой ноги. “Я просто.. с нетерпением жду”.

“Так говорят мальчики, которые слишком рано снимаются при первом посещении борделя”, - парировал Менедем. Соклей снова взвизгнул, еще более возмущенно, чем раньше. Его двоюродный брат рассмеялся и хлопнул его по плечу. “Тогда поехали”.

Даже того, что он ступил в Пейрей, было достаточно, чтобы взволновать Соклея. Он заставил себя поспешить мимо длинной колоннады, в которой располагался рынок на берегу гавани. Большая часть порта не стоила того, чтобы на нее смотреть: невзрачные дома и магазины из сырцового кирпича с красными черепичными крышами. Некоторые из них были побелены, а большинство - нет. Товары на витрине были дешевыми и броскими, какие он мог бы увидеть в любом приличных размеров полисе вокруг Внутреннего моря. Но люди говорили на аттическом греческом. Даже варвары, занимавшиеся бизнесом в Пейрее, которых было довольно много, говорили на аттическом языке с иностранным акцентом. Услышав это, Соклей улыбнулся.

Менедем указал. “Что это за храм? Он определенно выделяется среди всего этого скучного барахла”.

“Это священная ограда Афины и Зевса”, - ответил Соклей. “Оба божества изображены в бронзе. Афина держит копье; у Зевса в одной руке жезл, а в другой Победа. Здесь также есть прекрасная картина Аркесилаоса, изображающая Леосфена и его семью. Это что-то новенькое; статуи - нет ”.

“Леостен?” Менедем нахмурился. “Я не могу вспомнить имя”.

“Афинский полководец, который сражался с македонцами сразу после смерти Александра, когда мы только превращались из мальчиков в юношей”, - сказал Соклей. “Он пару раз побил их в Беотии, но они выиграли войну”.

“Хорошо. Я помню это”, - сказал Менедем. “Хотя я не смог бы назвать его имя, если бы вы передали меня персидскому палачу”. Он указал направо, на восток. “И что это за большая штука?”

“Это крепость в Мунихии, гавань по соседству”, - сказал ему Соклей. “Там полно македонцев Кассандра”.

“Было бы неплохо, не так ли?” Сказал Менедем.

“Что? Ты же не думаешь, что афиняне встали бы на сторону Кассандроса, если бы он не сдерживал их?” Соклей изо всех сил старался изобразить искусное потрясение. Его кузен усмехнулся. Он продолжал: “Если бы поблизости не было македонцев, Афины - и все другие полисы Эллады - вернулись бы к ссорам между собой, как это было до того, как на них наступил Филипп”.

“Не все другие полисы”.

“Что вы имеете в виду?”

“Фив больше нет. Александр разрушил их”.

“Это правда”, - сказал Соклей. “Однако я слышал, что люди начинают жить на этом месте. В один прекрасный день это снова будет город”.