Совы в Афинах

Впереди маячили стены афинского полиса. Они были выше и внушительнее, чем Длинные стены. Весь транспорт, идущий из Пейреуса в порт, проходил через единственные ворота. Мужчина, ведущий осла с полудюжиной амфор, привязанных к спине, вышел из Афин в сторону Соклея и Менедема. Старик, опираясь на палку, вошел в город впереди родосцев. Охранники задали ему пару вопросов, затем махнули рукой, чтобы он шел вперед.

Один из охранников поднял руку. Соклей и Менедем послушно остановились. На чистейшем Чердаке охранник спросил: “Кто вы? Что у вас здесь за дело?”

“Мы торговцы с Родоса”, - ответил Соклей. “Мы надеемся вести дела в Афинах. Прямо сейчас мы ищем проксеноса нашего полиса”.

“Проходите”. Охранник у ворот отошел в сторону.

“Это не совсем настоящий город”, - сказал Соклей, указывая вперед после того, как они прошли через ворота. “Там есть еще одна стена, возможно, в десяти или двенадцати плетрах дальше”.

“Да, я вижу это над крышами домов и магазинов”, - сказал Менедем.

“У нас есть два варианта тамошних ворот. Одни приведут нас в город к северу от Пникса, другие - к югу”, - сказал Соклей.

“Что это за Пникс?” - спросил его двоюродный брат. “Это стоит посмотреть?”

“Это место, где собирается Ассамблея - или, скорее, где она собиралась еще несколько лет назад”, - ответил Соклей. “В эти дни люди собираются вместе в театре”. Он не указал - не говоря уже о том, кто мог слышать, - что заседания Ассамблеи были гораздо менее важными, чем в великие дни Афин. В эти дни Деметрий Фалеронский, или офицеры Кассандроса, или сам македонский маршал решали, что здесь происходит. Голос народа был подавлен.

“Звучит не так уж интересно, если не смотреть”, - сказал Менедем. “Давайте воспользуемся южным входом - это более короткий путь к акрополю и театру, не так ли?”

Соклей опустил голову. “Это верно. Ты действительно помнишь свой путь”.

“Немного”, - сказал Менедем. “Прошло четыре или пять лет - тот торговый рейс, где я встретил очаровательную леди в Галикарнасе, помнишь?”

“Я вряд ли забуду”, - сказал Соклей. “Это была не та леди, которая была такой запоминающейся ...”

“Это было для меня”, - вмешался Менедем.

Соклей перебил его: “Это был ее муж. Я не знаю, забудет она или нет, но он никогда тебя не забудет”.

“Вероятно, я не единственный, о ком ему стоит беспокоиться”. Менедем ускорил шаг. “Пошли. Вот ворота. Я вижу их. Поторопись, ладно? Мы действительно хотим найти дом проксеноса до захода солнца ”.

Ты действительно хочешь сменить тему, подумал Соклей. Тебе не нравится, когда тебе напоминают о оскорбленных мужьях. Вы даже не упомянули его -только его жену. За чьей женой вы здесь будете охотиться? Это был один из вопросов, ответа на который, как он надеялся, он не узнает. Он догнал своего двоюродного брата. Они бок о бок добрались до ворот. Зевающий охранник без единого слова махнул им, пропуская. Они поехали дальше, в Афины.

Менедем изо всех сил старался не пялиться, как фермер из глубинки, впервые попавший в город, достаточно большой, чтобы похвастаться стеной. Это было нелегко. Во время своего последнего визита в Аттику он провел большую часть времени в Пейреусе. Он был полон решимости не казаться впечатленным и там. Соклею почти пришлось тащить его в Афины, чтобы осмотреться.

Первое, что его поразило, это то, насколько большим был этот полис. Родос сам по себе был неплохим городом, но он и близко не подходил к этому. Много лет назад предполагалось, что Сиракузы на Сицилии не уступят Афинам, но бесконечные гражданские беспорядки нанесли там свой урон. В эти дни только Александрия заслуживала упоминания на одном дыхании - и Александрия черпала свои богатства из всего Египта, в то время как Афины полагались только на Аттику… Аттика и ум ее граждан.

И какими бы большими они ни были, Афины казались еще величественнее и впечатляюще. Взгляд Менедема то и дело поднимался к акрополю. “Они вложили в это все, что у них было, не так ли?” - пробормотал он.

“Так говорит Фукидид”, - ответил Соклей. Явно цитируя, он продолжал: “"Ибо, если бы город лакедемонян опустел, но храмы и фундаменты зданий остались, по прошествии долгого времени возникло бы великое неверие в их могущество’. Затем он говорит: ‘Но если бы то же самое случилось с афинянами, их могущество, вероятно, было бы в два раза больше, чем сейчас, судя по внешнему виду их города“.

“Что ж, я должен отдать должное старине”, - сказал Менедем. “Он попал в ту клетку в середине мишени. Это место, - он снова огляделся, пытаясь подобрать подходящую фразу, - является собственностью на все времена. Соклей улыбнулся этому. “В чем теперь дело?” - Возмущенно спросил Менедем. “Я сказал что-то смешное? Я не хотел”.

“Не смешно, о лучший - просто... уместно”, - ответил его двоюродный брат. “Вот какой должна была быть история Фукидида: ктема эс-эй”. Он произнес слова о обладании на все времена очень старомодно; Менедем предположил, что именно так их написал Фукидид. Соклей добавил: “Его истории уже сто лет, так что, похоже, он получает то, что хотел”.