Совсем как ты

Двое-трое коллег улыбнулись его бурному оживлению; многие покосились неласково. Он направился прямиком к Полли, которая что-то искала в своем телефоне, и сел рядом.

– Облом, – сказал Сэм.

– Пошел в задницу.

– Я знал, что ты не умеешь проигрывать.

– Это не игра.

– Я и не говорил, что это игра. Но тем не менее ваши продули.

– Да, это прискорбно, и нечего тыкать меня носом. Одно дело – проиграть футбольный матч, и совсем другое – похерить страну.

– По нашему мнению, мы этого не сделали.

– Чего же, по-твоему, вы добились?

– Мы объяснили Евросоюзу, куда он может засунуть свои законы.

– То есть «Теперь можно выпереть иммигрантов»?

– Ну вот. Все расисты, кроме вас.

К Сэму подошел заместитель директора Бен Дэвис, наклонился и что-то тихо сказал ему на ухо.

– Это вы мне? – уточнил Сэм, включив совершенно другой уровень громкости. – А почему не ей? Она послала меня в задницу и сказала, что я похерил страну. Может, ей самой перейти в другое помещение?

Бен продолжал неслышно для остальных; в конце концов Сэм встал и вышел.

Люси, у которой был солидный преподавательский стаж, нередко становилась свидетельницей конфликтов между членами коллектива, но только в том, что касалось нагрузки, трудных детей – словом, по рабочим вопросам.

Такие разногласия удавалось погасить. Обратить в шутку. Достичь понимания. Но сейчас вопрос встал ребром: кто же из двоих негодяй – Полли или Сэм? Да ни один, но с ходу было не разобраться. Сколько требовалось времени? Кто его знает. И так ли уж необходимо уточнять?

После уроков она получила SMS от Фионы, бывшей однокурсницы, которая познакомила ее с Майклом в тот вечер, когда Джозеф столкнул Пола в живую изгородь. Завтра вечером попробуем взбодриться спиртным и легкими закусками. Возможность поплакаться и обменяться новостями. Непременно приходи. Именно это и требовалось сейчас Люси: поплакаться. Она жаждала послушать, как ее единомышленники рассуждают о материях, которые не приходили ей в голову, и хотела сама выпустить пар. Она ожидала, что субботний вечер ограничится заказанной навынос едой, двумя сериями «Клана Сопрано» и некоторым количеством секса, уводящего от насущных проблем. Но ей необходимо было выговориться, и она понимала, что Джозеф, скорее всего, не тот человек, который подходит на роль слушателя.

Ты еще соглашаешься сидеть с детьми? – набрала она.

Для хорошего человека

Подходит. Оплата и пр.

OK. Время?

Она надеялась на какую-нибудь шутку об оплате натурой, но сама до шуток не снизошла.

В восемь?

Может приду прямо с работы поиграть с мальчишками

Конечно.

Эта часть бесплатно

Она дорогого стоит. До встречи?

Иду тусить

О. Хорошо, напечатала она и тут же удалила «О», которое, как ей показалось, выражало ее обиду, но теперь, по здравом размышлении, она поняла, что именно это и хотела выразить.

ХОРОШО. ♥♥

Она подозревала, что в их общении дальше двух сердечек дело не пойдет. Неужели один из мыльных пузырей вот-вот лопнет? На самом деле нет. Пузыри лопаются сразу, без предупреждения.

В следующий вторник, через пять дней после референдума, Джозеф сидел с близнецами, и, когда он был уже в дверях, Марина попросила его на два слова.

– Послушай, – начала она. – Я знаю, что у тебя масса других подработок и масса источников дохода…

– А как же, – ответил Джозеф. – Деньги рекой текут.

– Только, пожалуйста, не надо так, – сказала Марина.

Хорошая женщина. Ему было абсолютно нечего ей сказать, кроме как о ее детях, но она ему доверяла и обращалась с ним по-взрослому. С ее мужем, Оливером, он не сталкивался. Тот никогда не появлялся дома до шести вечера, когда освобождался Джозеф.

– Шучу.

– Я понимаю, но… Нам почти наверняка придется уехать.

– Ого. Вот так раз. Куда? Ведь в таком случае, наверное…

– За границу. Оливер работает в японской компании, а если мы выйдем из Европы, Лондон станет никому не нужен. Японцы планируют срочно перебазироваться в Париж или Брюссель. Мужу поручено открыть там офис.

– Так-так.

– Вся эта история – просто голимый конец света.

В планы Джозефа не входило перебазироваться в Париж или в Брюссель, но ни один из этих вариантов не казался ему голимым концом света.

– Ага, – сказал он.

– Ваше поколение, очевидно, считает, что вас предали. Все эти старперы поставили на карту ваше будущее.

– Ага, – опять сказал он.

И порадовался, что голосовал за обе стороны. Это облегчало такого рода разговоры. Но просто отмахиваться от происходящего на том основании, что и мясо, и футбол, и дети останутся при любом раскладе, было бы, наверное, слишком оптимистично: дети будут не всегда. По крайней мере, вот эти самые. А мясо – да, мясо останется, как и футбол, и центры досуга. Досуга – не исключено – окажется столько, что хоть ложкой ешь.

9