Совет Девяти

– Я рассчитывал на другое. Но что есть, то есть. Зато посмотрите на соседнюю статью.

– О, здесь про Ила! Он дает комментарий о текущей ситуации.

Она замолкла, углубившись в чтение.

– Как он тонко намекнул, что Совету нужно обсудить мое предсказание, – прокомментировала она через минуту.

– Иногда хорошо иметь беспринципного союзника, – ответил Даррит, не отрываясь от своей газеты.

После они пешком отправились ко дворцу Патера. Дорога к резиденции занимала не более получаса, а Омарейл очень хотела посмотреть Лебрихан.

– Вот там – студенческий городок, в котором я жил, пока учился в Университете, – рассказывал Норт. – А это – театр, построенный в пятом году Доминасолис. Здесь ставили первые пьесы Винтура. А эта таверна известна тем, что тут однажды завязался спор между Борном и одним ученым, и в результате этого спора Борн сделал открытие о движении частиц.

Лебрихан был так непохож на города, которые они посещали прежде. Разве что было у него что-то общее с Агрой: тот же масштаб, те же широкие улицы и толпы людей, постоянное движение и суета. Но если в Агре все пахло развлечением и гедонизмом, то Лебрихан пропитался историей, искусством, наукой. Каждый дом здесь был известен открытием, произведением или художником. А по каждой улице когда-то расхаживал великий ученый или артист.

Наконец они пришли ко дворцу, в котором жил и работал Патер Лебрихана, господин Боргейн. Но их ждало разочарование: попасть на прием можно было лишь по предварительной записи. И свободная дата была только через две недели.

– Две недели! – воскликнула Омарейл. – Но у нас срочное дело.

Секретарь уничижительно посмотрела на нее и резко ответила:

– Не срочнее других, – а затем бросила многозначительный взгляд на стопку бумаг и отвернулась.

Принцесса вопросительно посмотрела на Норта. Стоило ли воспользоваться даром? Стоило ли продолжить настаивать на своем? Тот отрицательно покачал головой, и они вышли на улицу.

– Что делать? – устало спросила она.

Внезапно город перестал казаться таким приветливым.

– Пойдемте выпьем кофе. Тут недалеко есть отличное место.

На пути к «отличному месту» лежала небольшая площадь с памятником Солу в центре. Там собралась толпа, перед которой выступал невысокий мужчина с пышными усами.

Омарейл стало любопытно, и она прислушалась.

– Давайте мыслить разумно! Варианта есть лишь два: первый – она никогда не выходила из Орделиона…

Принцесса застыла, Даррит тоже остановился.

– …но она может сделать это в любой момент! То есть наш с вами мир в руках беспечной принцессы, которая скучает у себя в башне. Второй вариант: она выходила из Орделиона. Таким образом поставив под угрозу жизни тысяч подданных. Вывод напрашивается один: принцесса должна быть заперта под надзором народа, чтобы ни у кого не было сомнений, что наша жизнь в безопасности. Если же она нарушала предсказание, на что указывают текущие события, то бункер станет для нее наказанием, своеобразной тюрьмой.

Омарейл зазнобило. Одно дело – читать об этом в газете, другое – видеть наяву, как взрослый человек всерьез предлагает запереть кого-то в железной камере, а толпа поддерживает его.

Они стояли достаточно близко к сборищу, чтобы принцесса смогла ощутить отголоски их эмоций: негодование, жажда справедливости, подпитанные каким-то страстным, агрессивным огнем. Они искренне верили, что были правы.

Сглотнув, Омарейл почувствовала наворачивающиеся слезы. Заметив это, Даррит положил руки ей на плечи и взглянул в глаза.

– Это всего лишь группа озлобившихся напуганных людей, – проговорил он негромко.

Оглядевшись, он приобнял девушку и отвел ее чуть в сторону, где никто не мог их услышать.

– Послушайте меня, Мира, – заговорил он проникновенно, полностью завладевая вниманием Омарейл. – Каким бы циничным вам это ни показалось, никого не волнует мнение народа. Они могут бунтовать и устраивать забастовки, но все решения принимаются не здесь, а в Астраре. И что решит Совет, то и определит дальнейшее развитие событий. Людей можно убедить в чем угодно.

Омарейл посмотрела на Норта так, будто видела впервые.

– Это действительно цинично. Я уверена, что папу волнует мнение его подданных и он защищает их интересы! И…

– И если бы это было так, весь Ордор давно бы узнал, что вы покинули башню. В первую очередь вашего отца волнуете вы.

– Но…

– Мира, кухарка не может решать, что лучше для государства. Она может готовить отличную похлебку и даже хорошо смыслить в древней литературе. Но не ей выбирать, где будет жить принцесса, кто станет следующим правителем и какие решения принимать Совету Девяти.

– Но что, если у власти оказывается кто-то вроде Совы?

– В таком случае хорошо, если кто-то вроде вас берет дело в свои руки.

Омарейл горько вздохнула:

– Норт… я чувствую себя такой потерянной. Ты говоришь так убедительно, и я верю тебе. Но потом я читаю газету и начинаю сомневаться. Я совершила ошибку. Имею ли я право претендовать на престол?

Даррит легонько встряхнул ее: