Совет Девяти

– Как и обещал, господин директор, я поведаю вам историю с самого начала. Вы верно заметили, что я рос сиротой. У меня не просто не было родителей – я не знал, кто они. Так было до тех пор, пока в нашей школе не появилась Мира. А точнее, до тех пор, пока она не раскрыла мне свою личность. Умирая, наша мать сообщила ей правду: что за пять лет до ее рождения она родила сына от мужчины, который не был ее мужем. Вы знаете, и в наше время на это смотрят косо, а в те годы это откровенно порицалось. Не сумев справиться с чувством стыда, она отдала меня старой Фрае. Позже мать встретила отца Миры, вышла замуж и родила девочку. Обо мне она старалась не вспоминать. Но, умирая, не захотела унести эту тайну в могилу и рассказала моей сестре всю правду. Объяснила, как найти меня. Мире это удалось, но она боялась прийти ко мне и рассказать все, что знала. Она решила сперва познакомиться со мной и не придумала ничего лучше, чем поступить в школу, где я работал. Но она не могла сделать это по настоящим документам, так как, оказалось, у нас одинаковые фамилии. Моя мать дала мне свою девичью фамилию. Ее же она оставила себе и дала Мире даже после брака.

Омарейл невольно покачала головой, поражаясь способности Даррита убедительно врать прямо на ходу. Он сочинял историю, приплетая факты, чтобы все сошлось и нигде не было никаких логических провалов. Еще немного, и она готова будет зааплодировать.

– Так Мирра Даррит стала Мираж Селладор. Но когда вы раскрыли ее, она сбежала, так и не сообщив мне правду. И, возможно, я никогда бы не узнал своих корней, если бы Мира все же не решилась написать мне письмо. Это произошло в феврале. Она поведала не все, у меня осталось много вопросов. Но Мира не написала, как связаться с ней и где ее найти. И тогда я взял отгул, чтобы отправиться на поиски. Сперва я думал, что управлюсь за пару недель, но задача оказалась не такой простой. Долгие переезды, бесплодные поиски, десятки разочарований – и наконец победа. Я нашел ее здесь, в Лебрихане. Три дня как мы воссоединились, и я не устаю слушать истории о нашей маме. Мира, – тут Даррит сжал ладонь Омарейл и с умилением взглянул на девушку, – готова часами рассказывать мне о ней во всех подробностях. Как она пахла. Что готовила. Какие колыбельные пела…

Норт взглянул Дану в глаза. В ту секунду, как зрачки Даррита расплылись в большое черное пятно, занимающее всю радужку, черты лица директора разгладились, губы перестали быть сжатыми в тонкую линию.

– Я хочу вам верить… – нетвердо произнес Дан.

– Я понимаю, история кажется невероятной, – кивнул Даррит. – Я и сам с трудом мог поверить. Но… я бы ни на что не променял знакомство с Мирой. Это было лучшее, что случилось в моей жизни.

Омарейл встретилась взглядом с Нортом и замерла, заметив, как он смотрел: без насмешки, без иронии, с нежностью. Она судорожно сглотнула и нервно потянулась к чашке с кофе, которую как раз принес официант.

Дан какое-то время задумчиво пил свой напиток и смотрел то на Даррита, то на его спутницу.

– А вы что скажете… госпожа Даррит?

Она вздрогнула, услышав такое обращение.

– Я хочу извиниться за то, как все вышло с поступлением в вашу школу…

Она старалась говорить тише и чуть медленнее обычного, чтобы голос не показался Дану знакомым.

– И побег… я тоже им не горжусь. Но я не знала, что еще делать.

Дан прикрыл глаза, вздохнул и вновь посмотрел на собеседников.

– Я не рассчитываю услышать объяснения получше, господин Даррит, так что сделаю вид, что поверил в вашу историю. Буду ждать вас в школе через неделю. – Он повернулся к Омарейл: – И не стану докладывать гвардейцам, что знаю, где вы находитесь.

Принцесса невольно улыбнулась. Она чувствовала исходящее от Дана тепло. Он говорил так, будто ставил под сомнение слова Даррита, но его эмоции кричали о другом. Он испытывал умиление, нежность, сочувствие.

– Боюсь, через неделю не получится, – раздался голос Норта, – но в начале пятого месяца я буду готов приступить к своим обязанностям. Кто сейчас меня замещает?

От внимания Омарейл не ускользнуло то, как Даррит резко сменил тему, чтобы Дан не прокомментировал затянувшийся отпуск.

– Байтон.

– Байтон! – на этот раз искренне отозвался Норт. – Он же… впрочем, Байтон так Байтон. Просто дети не сдадут выпускные экзамены, но кому какое дело…

– Господин Байтон любезно согласился взять ваши классы и практически спас вас от увольнения. Я был на грани того, чтобы отправить вам письмо с сообщением, что вы можете вообще не выходить. Бросить учеников в середине года. Старший класс готовится к выпускным экзаменам – и тут такое! Я был крайне разочарован и опечален вашим поступком.

Даррит недовольно отвел взгляд: то ли его сердило, что Дан отчитывал его на глазах у Омарейл, то ли действительно чувствовал себя виноватым, сказать было трудно.

– Мы наверстаем, – проворчал он.

– Я нисколько не сомневаюсь, что вы приложите все усилия, чтобы ваше длительное отсутствие никак не сказалось на результатах детей, – кивнул Дан и сделал глоток кофе.

Уже когда они разошлись, Даррит процедил:

– Терпеть его не могу.