Совершенный изьян

— По правде сказать, — Митя заглянул в свой стакан и облизнул губы, — это не совсем моя квартира, хотя живу я тут уже лет шесть, вроде как, а то и больше. Мне снимает контора.

— Мне тоже, — сказал Пётр. — А по поводу холода…

Катя наконец решилась, разбавила ви́ски люсиндой и тут же поморщилась от отвращения.

— Фу, фигня какая!

— В «Радуге» и покруче цвета бывают! — заявил Митя. — А это будет наш особенный коктейль! Назовём его…

— Холодно — это когда отопления нет вообще, — перебил его Пётр.

— Нет вообще? — Митя нахмурился. — А-а… Это, конечно, большая проблема сейчас. Но скоро должны открыть новую электростанцию, и отключений…

— Её уже несколько лет обещают открыть.

— Да, да, вы правы. Честно говоря, раньше я вообще бы не поверил, что такое возможно. Такой зверский холод, а целые районы сидят без тепла. Они как нарочно нас со света сжить пытаются.

— Давайте о чём-нибудь другом, а? — застонала Катя.

— Давайте! — Митя кивнул и поднял стакан. — Давайте помянем Елизавету! Ужасная трагедия. Не представляю, как такое могло произойти. Я не мог поверить, — он встряхнул стакан, изображая волнение, и несколько капель упало на стол, — не мог поверить, когда Катя мне рассказала, я действительно не мог поверить в то, что такое произошло. Это ужасно. — Он кашлянул. — Ужасная трагедия, — и замолчал.

Катя тоже подняла стакан и посмотрела на Митю. Тот облизнул губы, поправил очки, сказал:

— Елизавета, — и осушил залпом стакан.

Пётр тоже выпил ви́ски одним глотком. Напиток был мягкий, почти безвкусный. Катя пригубила коктейль, поморщилась и отодвинула от себя стакан.

— Шоколадки, — напомнил Митя.

Шоколадки никто не взял. Все замолчали.

— Как я понимаю, — заговорил минуту спустя Митя, — это именно вы нашли Лизу?

Он вновь сверлил Петра светящимися стёклами очков.

— Да. Во время патруля. Вообще я хотел бы…

Пётр полез в карман, за кристаллом, но Митя остановил его взмахом руки.

— Это — чуть позже. Давайте ещё по одной. У нас, можно сказать, поминки. А дела — попозже. Хорошо?

Он налил себе и Петру. Пётр ждал очередную путаную речь, но Митя лишь несколько раз кивнул, словно соглашаясь с чем-то, и аккуратно, как дегустатор, пригубил ви́ски.

— Неплохо! — Он удовлетворённо улыбнулся. — Тяжеловато сейчас доставать эту штуку. Но — неплохо. Оно того…

Пётр положил на стол треснутый кристалл. Митя уставился на кристалл, приоткрыв рот.

— Это — её?

— Да. Кристалл повреждён, но, может, получится чего-нибудь сделать? У вас же наверняка есть здесь для этого…

— Конечно! Что-нибудь найдётся!

Митя схватил со стола кристалл и сжал его в руке с таким видом, точно собирался считать данные без каких-либо вспомогательных устройств. Он встал, сделал несколько шагов куда-то в сторону — как будто его сносил ветер, — но остановился и, ссутулившись, принялся рассматривать лежащий на ладони кристалл, едва не касаясь его стёклами очков.

— В моём кабинете, — проговорил он. — Пройдёмте ко мне в кабинет, — и засеменил в соседнюю комнату.

Пётр молча последовал за ним.

Кабинет по размерам не сильно уступал гостиной. Митя тут же уселся за стол, помахал рукой, и на его намечающуюся лысину полился с потолка желтоватый свет. Митя поправил очки и, прищурившись, пригляделся к кристаллу.

Пётр стоял рядом. Свет бил в глаза.

— Прискорбно, да… — Митя поморщился. — Очень серьёзная трещина. Даже не представляю, как он мог так треснуть. Наступил на него кто-то?

Пётр нахмурился.

— Так чего с этим кристаллом? — Катя просунула голову в дверной проём.

— Повреждён! — сказал Митя. — Сильно повреждён! Но мы всё равно попробуем!

Он поставил кристалл на круглую панельку рядом с клавиатурой, и та нехотя налилась светом. Митя нажал несколько кнопок, кашлянул, и над столом появился ряд заполненных темнотой окон, за которыми яростно вертелся похожий на газового гиганта шар. Всплыло какое-то нервное сообщение, и Митя спешно смахнул его рукой. Пётр даже не успел ничего прочитать. Митя тем временем нажал ещё пару кнопок. Послышался раздражённый гудок, и панелька, на которой лежал кристалл, ярко зарделась.

— Ошибки, — пробормотал Митя, — сплошные ошибки.

— Что это значит?

— Не выходит! — Митя вывернул губы. — Данные слишком сильно повреждены.

— Но можно ведь скопировать их как-нибудь? Послайсить?

— Что? Скопировать — да, частично. Но что пото́м с этим делать? Скорее всего, если и удастся что-то вытянуть, то какой-нибудь мусор. У меня даже не получается…

Митя взмахнул руками, как дирижёр перед невидимым оркестром, и над столом вновь завертелся голографический шар. Панелька с кристаллом неизменно светилась красным.

— Вот, вы видите? Я даже не могу установить стабильное соединение! Если тут и можно что-нибудь, как вы говорите, послайсить, то не с этой аппаратурой.

— А с какой?

Митя вздохнул.

— Этот интерфейс, — он постучал ногтем по светящейся панельке, — здесь бесполезен. Нужно что-нибудь другое, посерьёзней. Надо подключаться к нему напрямую.

— Вы так не можете?

— Я не занимаюсь крекингом кристаллов! — Митя издал неприятный шипящий звук. — Могу уточнить на работе. Хотя, скажу сразу, сам я не слишком верю в успех этого мероприятия.

— Понятно.