Совершенный изьян

— Дурацкий маршрут! — прошипел Митя. — Навигатор, увы, не слишком много знает о качестве дорог. Я и не люблю автопилот поэтому. Вечно забросит чёрт знает куда в надежде сэкономить пару минут.

— У нас на служебной он вообще отвалился. Правда, мы не сильно переживали.

— Нет, но в пассивном режиме… — Митя не договорил. — Значит, эска? Служба контроля, ночные патрули?

— Да, патрули.

— Всегда там работали?

— Нет, был в миграционке раньше. Ещё раньше — в угрозе.

— Угроз? Понятно. А чего ушли?

Пётр вытер тыльной стороной ладони губы.

— Реорганизация.

— Понятно. Кстати, раз уж мы заговорили о шунтах, у вас, как я понимаю, шунта нет вообще? Или в угрозе…

— Шунта нет.

— Шунта нет, реорганизация — понятно. Вы только не обижайтесь, но тут несложно сложить два и два. Я помню, одно время в полиции всем его ставили, причём за счёт конторы. А вы, осмелюсь предположить, не прошли тест? Или вы из этих…

— Из каких этих?

— Всегда есть какие-нибудь «эти»! — затрясся в приступе шипящего смеха Митя.

— Я не прошёл тест.

— Страшная штука этот тест! — Митя несколько раз отрывисто кивнул. — С каждым годом ужесточают. Но их тоже можно понять, перестраховываются. Многие не проходят — вы же знаете? По статистике — около половины. Представьте каково — половина клиентов! На самом деле компания кучу денег теряет, но, как говорится, забота о потребителях — превыше всего.

Пётр вспомнил парня, которого они с Виком затолкали во время патруля в фургон — как тот сидел с неподвижным лицом, пока из глаз у него не хлынула кровь.

— Да, да, и с каждым годом всё более печальная статистика, — продолжал Митя. — Скоро, наверное, вообще лишь десятой части желающих будут разрешать ставить шунт. Я, по крайней мере, не удивлюсь такому исходу.

— Всё равно у многих башку срывает, — сказал Пётр.

Автомобиль наконец выбрался из заваленного мусором квартала, и они снова поплыли в безвоздушном пространстве. Улица в окнах неожиданно налилась светом — горели окна домов, нависающие над проезжей частью фонари, даже газовые вывески на стенах.

— Как это — у многих? — захлопал глазами Митя. — Почему у многих? Бывает, конечно, всякое, но откуда мы знаем, может, у них и без шунта, как вы выражаетесь, башку бы сорвало?

— А зачем тогда тест?

— Туше́! Но поэтому и ужесточают тестирование. Логично ведь, согласитесь? Не будете же вы говорить, что против технологии вообще?

— Я не против и не за. Мне, честно, по хер вообще. Эта ваша технология, она как…

Пётр задумался, глядя на проплывающие за окном дома. Слепящий газовый свет пробивался сквозь уличную грязь, но город всё равно казался мёртвым, как будто его безуспешно пытались оживить электрошоком, прогоняя ток по заизолированным венам.

— Она как стихийное бедствие, — сказал Пётр.

Света с каждой минутой становилось всё больше, дорога расширилась, и автомобиль, плавно набирая скорость, летел среди мелькающих в наступающей темноте огней. Шепелявый голос бортового компьютера что-то навязчиво бубнил, оживая всякий раз, когда они проносились под неоновыми вспышками, отмечавшими, точно маяки, съезды с пустой автострады, похожие на чёрные провалы в ночь.

Митя небрежно взмахнул рукой — очередной магический жест, — и компьютер замолк на полуслове.

— Как пусто, — сказала Катя. — Обычно ведь больше машин?

— Обычно больше. — Митя поразмыслил пару секунд. — Бывает такое. Такой день. Все сидят по домам.

Такой день. Проносящиеся за стёклами огни с непривычки обжигали глаза. Но Пётр всё равно смотрел в окно. Вскоре он увидел вдалеке небоскрёбы, увенчанные похожими на грибные шляпки платформами.

Поганки.

Бортовой компьютер ожил и что-то вкрадчиво прошептал. Митя удовлетворённо кивнул.

— Скоро подъезжаем, — сообщил он. — Минут десять ещё. Дороги сегодня свободны.

2.22

Они стояли в обшитом алюминиевыми панелями лифте, который с протяжным гулом поднимал их на пятьдесят второй. Спустя первые пять этажей лифт ускорился, что-то стало надрывно подвывать над головой, а призрачные цифры, проносившиеся по голографическому табло, на секунду превратились в сплошной сверкающий росчерк, смешавшись в глазах от скорости.

У Петра заложило в ушах.

— Ох! — Катя покачнулась, ухватившись за поручень в стене. — Так к этому и не привыкну!

— У меня вообще поначалу голова раскалывалась! — пожаловался Митя.

Спустя секунду лифт снова поднимался медленно, отсчитывая последние этажи, словно секунды.

— Высоко же вы забрались, — сказал Пётр.

— Что ж, высоко — не…

Раздался звонок. Лифт остановился и, немного помедлив — будто этажу, как виртуальной комнате в шарде, требовалось время, чтобы загрузиться, — открыл двери.

— Высоко — не низко! — Митя, как проводник, вышел первым. — К тому же тут хороший вид. Нет, правда. Это того стоит. Если бы только не этот бешеный лифт…

Они шли по пустому светлому коридору, мимо одинаковых дверей с цветными геометрическими фигурками вместо номеров.

— Давно бы мог его хакнуть! — хихикнула Катя.

— Да-да, я подумываю об этом. Нам всем здесь нужен по крайней мере один нормальный медленный лифт. Или бесплатный аспирин в качестве компенсации.

Митя остановился у двери с синим шестиугольником.