Совершенный изьян

Пётр поплёлся вслед за синим светом, чувствуя, как к нему со спины подступает ледяная темнота. Человек, пытающийся выбраться из стены, пятно крови на потолке — всё это, может, и правда существовало в какой-то другой, искажённой реальности, где от синего света слезятся глаза, но для него единственной выламывающей кости реальностью были холод и темнота.

Если ты чего-то не видишь, значит этого нет.

— У жены моего друга, — начал Пётр, — вернее, у бывшей его жены, тоже был шунт, и она…

— Что она?

— У неё начался психоз, не знаю, как там это правильно называется. Она была уверена, что в темноте всё перестаёт существовать. Свет отрубился — и всё. Всё вокруг будто сгинуло. Жуть.

— Да, и правда. Я ни разу не слышала о таком. Так…

Катя покачивала руками, осматривая пропахшее нечистотами помещение.

— И чего? — спросил Пётр. — Ты уже там?

— Нет, — Катя сдвинула брови, как Синдзу. — Ты разве не видишь? Здесь никакого иероглифа нет!

Пётр прошёлся по комнате, стараясь дышать ртом. Настоявшийся смрад выжигал лёгкие. Пол был завален упаковками из-под пищевых брикетов, смятыми стаканчиками и чем-то чёрным и склизким, что совсем не хотелось разглядывать. Проход в следующее помещение забаррикадировали старой поломанной мебелью.

— Не может такого быть, — сказала Катя. — Они что, доделать забыли?

— Чего доделать забыли?

— Дыра! — Катя всплеснула руками. — Должна быть ещё одна дыра! Это точно не конец!

— Нет, так нет! — Пётр закашлялся. — Пошли! Можем подняться в квартиру, где пятно крови это.

— Погоди-ка!

Катя подошла к заваленному мебелью проходу.

— Разбирать это говно я не буду! — сказал Пётр. — Наверняка там дальше ничего нет. И меня сейчас вывернет от этого смрада.

Он зажал пальцами нос, но это не помогало.

— Не тебя одного!

— Ты-то хоть в этих своих дырах ничего не чувствуешь, а я уже всё!

— Фи, какой у тебя голос смешной! — рассмеялась Катя. — Вот здесь! — встрепенулась она. — Смотри!

Рукава пальто вновь сползли ей на запястья.

— Да где? — спросил Пётр, тяжело вздыхая. — Я опять ни хера не вижу!

Катя поправила рукава и поднесла к стене светящиеся руки.

— Смотри!

Бетон был покрыт длинными глубокими царапинами. Кое-где, еле заметные под слоем грязи, виднелись блеклые пятна краски.

— Признайся, даже когда ты не в этих своих дырах, шунт тебе всё равно как-то с запахами помогает?

— Немного, — Катя пожала плечами, — но я всё равно чувствую.

— Пойдём отсюда!

— Нет! Ты разве не видишь? Здесь была дыра раньше, но её убрали.

— Может быть. — Пётр присмотрелся к пятнам краски. — Соскоблили, похоже. А чего мы теперь сделаем? Портала нет.

— Это не портал! И кто это мог сделать? Почему именно эту дыру? Наверняка именно в ней…

— Камер здесь нет, как ты понимаешь. Так что мы уже ничего не узнаем. Короче, — Пётр скривился, — я тут больше не могу находиться! И мы всё посмотрели.

— Ладно, ладно!

Зашуршали под ногами пластиковые пакеты. Катя направилась к выходу, подняв над головой светящиеся руки — так, словно лениво потягивалась после долгого сна.

— Жаль, конечно, что мы ничего не узнали! — сказала она.

— Почему не узнали? По крайней мере, теперь понятно, что Лиза участвовала в квесте. Может, она поссорилась с кем-то из участников? В шардах же должно что-то быть?

— Об этом месте? — Катя зябко обняла себя за плечи, и её худенькую фигуру охватил голубой ореол. — Наверное, хотя могли уже всё удалить. Мы ведь не знаем, насколько это место старое.

— Когда мы нашли Лизу, фонарь ещё горел.

— Да? И что? Может, его бросили! А пото́м кто-то разбил фонарь и украл батарею!

— Всё может быть…

Катя остановилась у ведущей на лестницу двери и потянула за ручку. Дверь заскрипела, но не открылась, точно петли давно прогнили.

— Она захлопнулась!

— Дай я!

Пётр отстранил Катю и резко, со всей силы, дёрнул за ручку. Дверь взвизгнула и распахнулась.

— Вот! Одна бы я отсюда не выбралась!

Катя быстро выскочила из подвала, как будто боялась, что дверь захлопнется снова, навсегда замуровав их в зловонной темноте.

— А по поводу места этого — можно в машине времени посмотреть! — крикнула она и побежала вверх по лестнице, громко постукивая тяжёлыми армейскими ботинками.

— В машине времени? — спросил Пётр, но Катя была уже высоко, утащив с собой весь свет.

Чертыхаясь, он стал подниматься вслед за ней, крепко хватаясь за расшатанные перила.

— Ага, машина времени! Это такая… — послышался над головой её голос.

— Догадался я уже! — крикнул Пётр.

Девушка стояла в подъезде, у распахнутой двери, по-прежнему обнимая себя за плечи, как от озноба. Её запястья светились теперь не так ярко; их свет мягко очерчивал в сумраке раскрашенные чёрным фломастером стены и ободранные двери квартир, из которых, точно обескровленные внутренности, торчали рваные куски поролона.

Поднявшись, Пётр несколько секунд стоял и просто дышал. После путешествия среди зловония и нечистот он не чувствовал ни единого запаха.

— А участников можно найти? — спросил он Катю.