Совершенный изьян

— Ага, — улыбнулась Катя.

Зловоние её уже не беспокоило. Она неторопливо шла среди этого смрада, скрестив на груди руки и разглядывая закопчённые стены. Под её ногами что-то мерзко хлюпало.

— Стены интересно сделаны. Они как бы зеркальные и в то же время — нет. То есть, они зеркальные, конечно, но мы в них не отражаемся!

— Это как? — Пётр уже с трудом сдерживал тошноту.

Катя опустила руки, рукава пальто сползли, и свет, пробивающийся сквозь ткань, теперь едва вырывал из наползающего сумрака её худенькую фигурку.

— А вот так! Не отражаемся — и всё! Или нет… Мы отражаемся, но как лучики света. Как радуга, прикинь? Реально круто сделано!

— Снова радуга.

— Короче, это просто такая приветственная комната. Забавно, но я…

— Свет! — напомнил Пётр.

— Ах, да! — Катя поправила рукава. — В общем, я и получше видела. В любом случае тут ничего интересного больше нет. Пойдём! — и шагнула в чёрный проём.

Пётр последовал за ней. Катя вдруг остановилась, скрестила руки. Она будто творила заклинание из детских игр с приключениями и волшебством. Её запястья переливались фиолетовым и синим.

— А вот здесь уже довольно темно. И мой свет, — Катя стиснула кулачки, и на мгновение кожа на её руках вспыхнула синим, — не распознаётся никак. То ли сбой такой, то ли… Хотя вот стены белые. Пока ещё белые. И по ним с потолка стекает что-то густое и чёрное, как мазут.

— Звучит довольно жутко. Уверена, что стоит продолжать? Может, лучше выйдешь из этой дыры своей? Мало ли, какие в ней глюки.

— Глюки, фи! — Катя хихикнула. — Ладно тебе! Я просто не очень понимаю, зачем это всё сделано.

— А я вообще ничего не понимаю. Ты обещала объяснить.

Катя посмотрела на Петра.

— Это такое особенное место. Его нужно найти. Место всегда реальное, где-нибудь за кольцом, как это. В подвале. Или в заброшенной квартире. А иногда сначала в подвале, а пото́м нужно подняться куда-нибудь наверх.

— И чего? И зачем?

— Что значит — зачем? — Катя взмахнула рукой, очертив огненный круг в воздухе. — Ты ходишь по комнатам. В комнатах всегда есть дыры. С помощью них можно найти особенный предмет. Он всегда уникальный, сделанный руками. Никакой штамповки. Это важно!

Пётр потёр ладонью лоб.

— Никакой штамповки. Предмет. Похоже на какой-то дурацкий квест. Вопрос остаётся прежним — зачем?

Катя покачала головой.

— Зачем, зачем. Квест, как сам же и сказал. Кто нашёл — побеждает. Есть даже специальные чарты.

— Уникальный предмет — вроде кристалла?

— Нет! — Катя рассмеялась. — Никто не будет отдавать свой кристалл. То есть кристалл подойдёт, конечно, но это как-то уж слишком жирно. Смысл не в самом предмете, а в том, чтобы его найти.

— Получается, обычная развлекуха? На улицах люди дохнут от холода, а вы так развлекаетесь?

— Не нуди.

Катя отвернулась, продолжая рассматривать пустые стены.

— Как вы вообще сюда добираетесь? Мёртвая зона же. Труба не ходит, такси не повезёт. Не пешком же?

— Почему не пешком? Осенью просто никто обычно не проводит такое. А летом — пешком. В этом часть фана. Хотя в реальности есть и такси, которые поедут. Дорогие, правда. И там страховки всякие, и прочее. И они всегда автоматические. Всегда-всегда! Но ездить могут даже в полной темноте, даже…

— Без сети?

— Да, даже без сети.

— Чего ж за машины такие?

— Обычные машины. Новые просто, а не как твоя развалюха.

— Ездила на таких?

— Я что тебе, богачка? Я-то уж найду, куда деньги потратить!

— И, говоришь, осенью не проводят, но сейчас-то октябрь. Получается, здесь квест для богачек?

— Да здесь ведь ничего нет, я уверена. Квест закончился. Может, тут давно уже ничего нет. Был типа последний квест. Перед холодами.

Катя вздохнула.

— Фонарь не так давно ещё горел, — напомнил Пётр.

— Ну фонарь…

Катя отвернулась.

— А она такое любила?

— Кто? Лиза? — Катя быстро взглянула на Петра. — Не особо. Пару раз участвовала. Со мной вместе. Ей не очень нравились эти дыры. Они не такие, как в «Радуге».

Катя замолчала.

— Чего видишь? — спросил Пётр.

— Стены стали совсем чёрными. — Катя закрутила головой. — Я вначале решила, что чернота покроет их не целиком, останется какое-нибудь место, а там будет ключ, подсказка для следующей комнаты, но нет, они полностью чёрные, и в них, — Катя схватила Петра за плечо, — в них что-то движется. Это реально жутко.

— Чего движется?

— Они как будто начинают вскипать, пузыри такие по поверхности проходят. Вон!

Рукава Катиного пальто сползли до запястий, и Петра накрыло волной темноты. Но Катя ничего не замечала.

— Вон там, — она указала куда-то пальцем, — что-то выбирается из стены.

— Всё, хорош! — крикнул Пётр. — Отключайся от этой штуки! И верни свой свет, я ни хера не вижу!

— Да. Но я…

Катя освободила запястья, и по комнате разлилось мягкое голубое свечение. Петру вдруг почудилось, что всё вокруг распадается на тонкие горизонтальные полосы, позиционную сетку.

— Я хочу посмотреть, — прошептала Катя. — Мне нужно…

— Тебя всю трясёт!

Катя скрестила руки и сделала неуверенный шаг к заплывшей грязью стене. Очажки света на её запястьях дрожали, словно им передавалось её волнение. Тень Кати извивалась на полу.