Читаем Соционические попаданки (СИ) полностью

Второй вид неравных отношений. И вновь – каждый ТИМ для кого-то является ревизором, а для кого-то подревизным. Пары даны аналогично заказу, в цепочке предыдущий есть ревизор для следующего:

— Дон – Макс – Нап – Дост – Дон; Дюма – Гам – Баль – Штир – Дюма; Гюго – Габен – Джек – Есь – Гюго; Роб – Гек – Драй – Жук – Роб.

Один в этих отношениях интроверт, а другой экстраверт, и они вроде бы дополняют друг друга, но… Вкратце эти отношения можно описать как постоянный прессинг базовой ревизора на болевую подревизного. В итоге подревизному кажется, что за каждым его шагом следят, поучают, ужасно недовольны, совершенно не ценят. Здесь давление друг на друга сильнее заказа, и если в партнерах не будет должной выдержки, то оба могут уйти даже во взаимную вражду. Там, где ревизор и подревизный оказываются еще и агрессорами, это вовсе будет выливаться в ссоры и даже драки.

Несколько сгладить такие отношения может воспитание нормативами в духе «Ты девочка, ты должна вот так» и иные общественные традиции — с их помощью проще договариваться.

Рассмотрим ревизионную цепочку, с инфантилом: Леголас-Роб/Гексля (Леголас-ревизор) и Леголас-Роб/Жуковка (Леголас-подревизный).

В первом пейринге Леголас потянется к тому, что неуемное шило Гексли не позволяет ей сидеть на месте, а зовет путешествовать и узнавать все новое. Но его серьезное желание знать заранее, куда они собираются идти и каким маршрутом, будет наталкиваться на то, что Гексля и сама этого не знает. У нее было десять планов, которые она выдала, чтобы этом логику-рационалу что-то ответить, но он уже надоел, поэтому она поступит по одиннадцатому. И вообще пойдет спать, хотя по расписанию сейчас ужин — интуитивный этик ловко покинет возможный скандал.

Во втором пейринге, с Жуковкой, Леголаса сначала привлечет ее уверенность, но позже появится давление на его болевую ЧС. Ему не свойственно применять силу в качестве решения проблем (и то, что у него недопонимание с отцом, еще не значит, что надо дать папе в челюсть и валить из дома) и не понравится постоянное «Ты же мужик! Ты должен сразу бить». К тому же оба структурные логики — как начнут ругаться, до корней земли докопаются, но на уступки и примирения не пойдут.

Возьмем еще одну цепочку, с виктимом: Ори-Есь/Гюгошка (Ори-ревизор) и Ори-Есь/Джечка (Ори-подревизный).

В первом случае витающий в облаках, полный неопределенности и растерянности Ори будет щедро дарить все это Гюгошке, которая от своей неопределенности тоже хотела бы избавиться. Она и так вечно боится куда-то не успеть, а от одной фразы «Как-нибудь потом» ее тревога только возрастет. Даже будучи этиками, они имеют мало шансов договориться, у них разные эмоциональные заряды: Ори-Есь склонен к грусти, Гюгошка ненавидит показывать свои негативные эмоции. Случайное от Ори «Ты никогда меня не понимала» Гюгошку-подревизного просто доканает — а когда конкретно это «никогда» и из чего оно взялось?

Во втором — Ори-Есь всю активность Джечки будет воспринимать как упрек его бездеятельности, причем с максимальной болезненностью. Еще Джечка будет пытаться развить физические способности Ори: «Работать надо! И над собой тоже». Если Ори откажется по ее призыву от любимой рогатки, взявшись за более тяжелое оружие, а у него что-то не получится, то он эмоционально запустит в стену всем, что требует от него Джечка, и уйдет к своим книгам и тихим делам. А она останется со своими претензиями. Увы, даже этика никого не спасет. Но если Джечка не будет давить, а все обставит как легкую игру, то сможет от Ори добиться качественных результатов.

Полудуальность

(Дон/Габенка, Дюма/Гексля, Роб/Гамка, Максим/Гюгошка, Жук/Балька, Нап/Еся, Джек/Досточка, Штир/Драйка)

По названию понятно, что эти отношения наиболее близки к дуальным. Некоторые даже строятся по схемам «заботливый – инфантил», «агрессор – виктим». В этом случае каждый не только получает то, что ему необходимо по внушаемой функции, но еще и худо-бедно понимает запросы другого.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература