Сороковник. Книга 4

Сопротивляться его ласкам невозможно. Ещё немного — и разрешу делать с собой всё, что угодно. На помощь приходит неожиданно прохладная струя ветра, ударившая в голую спину, это остужает в буквальном смысле слова.

— А если у тебя будут неприятности? — Упираюсь руками в его твёрдую грудь. — Привезёшь домой чужую женщину, без согласия родителей… Будет скандал. А я не хочу начинать семейную жизнь с конфликтов.

— А с чего хочешь? — оживлённо подхватывает он. Похоже, частички "не" он не воспринял. — Так и быть, договорим, только переместимся, а то тебя продует… — И тянет меня к кровати в защищённом от сквозняков углу. — Ива, у нас хорошая семья; несколько консервативная, к этому нужно привыкнуть, но тебе будут рады. К тому же, мы можем жить отдельно. У нас будет свой дом, где ты станешь полноправной хозяйкой. — Задумывается, словно не замечая моего смятения. Вот-вот он припрёт меня к стенке! — Единственно, чего не могу обещать — и предупреждаю об этом сразу — ты не сможешь часто видеться со своими.

Какая я всё-таки эгоистка! Размышляю тут о чужих отце-матери, а кто о моих подумает? Что я им скажу? На кого оставлю? В который раз Мага словно считывает меня. Приподнимает моё лицо за подбородок, внимательно заглядывает в глаза. Говорит тихо:

— Будешь счастлива ты — будут и они. А иначе — зачем растить детей? Чтобы они были счастливы. Мы тоже рано или поздно отпустим своих… — Припадает к моим губам надолго, так, что перехватывает дыхание. — Отбрось сомнения… Иди за мной… — Спускается ниже, к шее, к впадинке меж ключиц, к груди. Не могу сдержать невольный вздох. — Ты моя женщина, да? — шепчет, и от этого удивительного бархатного голоса с нотками нежности и властности одновременно я теряю разум. — Скажи это, Ива, просто скажи…

И я отвечаю, позабыв обо всём на свете:

— Да-а…Я… твоя женщина… Мага…

Рывком он притягивает меня к себе вплотную, дальше некуда, смотрит изумленно и радостно, как ребёнок.

— Я - твой мужчина. — В напряжении прислушавшись к чему-то, добавляет удовлетворённо: — Слово сказано. — И как-то торопливо меня целует.

* * *

С неистово бьющимся сердцем вскакиваю на импровизированной постели. Что это было? Что? И почему этот эпизод всплыл в памяти только сейчас? Сколько раз я пыталась вызвать подобное воспоминание, вроде бы подобралась совсем близко… Будоражат меня отнюдь не эротические воспоминания, а слова, которые вынудил произнести суженый. Похоже, он меня спровоцировал! О, я ещё не забыла, насколько колдовским может оказаться голос некроманта. А как он вслушивался в неизвестность! Словно ожидал… чего? Подтверждения? Одобрения?

Традиции нашей славной земли, так, кажется, сказал господин мэр… Слова, после произнесения которых брак считается свершённым. Это что же — я уже пятнадцать лет подряд, сама того не зная…

Замужем?

А я-то ещё недоумевала: когда это он успел сделать мне четыре предложения? Четыре, а не три, как я думала! Выходит, он-то всё помнил?

Лихорадочно шарю в поисках одежды и, конечно, не нахожу — откуда ей взяться, ежели раздевалась в другом месте? Подхватываюсь и бегу в гардеробную. Дабы не тратить времени, просто накидываю поверх пижамы Магин плащ, в котором он однажды заявился в мой дом. Ох, сейчас я устрою допрос с пристрастием… Какого чёрта он ломал комедию со сватовством, с договором на пресловутые три месяца, если, по обычаям Гайи, я и без того жена?

Кипя от возмущения, несусь к лестнице и…торможу: что-то невнятное бормочет во сне Машка, ворочается, кому-то выговаривает — и затихает. А я так и замираю с ногой, застывшей в пустоте: не хватало ещё разбудить детей семейным скандалом.

Уняв дыхание, бесшумно опускаюсь на верхнюю ступеньку. Пусть уснут покрепче.

— Так чья была идея с гражданством? — слышу приглушённый расстоянием голос Николаса и его смешок.

— Идея была Лорина, и пришлась кстати. Главное, что мэр не возражал — ведь, по закону, нужно прожить в Гайе не менее трёх лет. Для Ивы сделали исключение.

— Умный человек дон Ломбарди. И смелый, надо сказать. Судя по всему, знал, на что идёт, но не дрогнул. Видал, как отец в лице изменился при заслушивании "Почётного гражданства"? Я уж решил — будет скандал. Однако деваться было некуда, пришлось терпеть. Главный удар для него, конечно, в том, что опекунство над девочками теперь не светит.

Слышен шум отодвигаемого стула, нервная поступь. Мага по привычке меряет комнату шагами, это у них семейное, только походка у него твёрдая, а у дона Теймура лёгкая, скользящая. Впрочем, это ненужные детали; сейчас я невольно навостряю уши и не жалею, что не так давно сдержалась. Неужели благородный дон не оставил планы перехватить управление внучками на себя? Допустим, меня он по привычке снисходительно игнорирует… "Она поартачится немного и станет ему неплохой женой, Джонатан…" Но Магу-то он, выходит, до сих пор ни в грош не ставит? Хочет держать управление над всеми в своих командорских руках? А прелестная амазонка в огненном платье, выходит, испортила ему всю малину?