Сороковник. Книга 3

И под их, в общем-то, доброжелательными взглядами — даже с Магиной стороны — я начинаю думать: а не слишком ли я распсиховалась? Может, это просто гормоны? Разыгрались, как это бывает у этих… одним словом… в деликатном положении которых… Переживания, отходняк, болевой синдром, нежданное известие как снег на голову — и всё на меня одну; конечно, многовато для психики, недолго и сорваться.

— Всё же почему сбор не на площади? — через мою голову интересуется у брата Николас. — Ведь планировали там собраться?

— Там оставили тех, кто дожидается решения. Проще контролировать, пока все вместе. Обездвижили, накрыли защитой — пусть постоят, — скупо отвечает Мага. Я так понимаю, речь идёт о "нечистых".

— Нашёл, что искал? — интересуется Ник.

— Конечно.

А я тем временем недоверчиво поглядываю на здание, к которому мы приближаемся. Для особняка слишком велико, для дворца маловато. Впрочем, я же знакома только с европейской архитектурой, а тут, в ином климате свои особенности. Первое, что бросается в глаза — колонны не приближены к фасаду вплотную, как в строениях греческого типа, а стоят на достаточном отдалении и поддерживают широченный навес — продолжение плоской крыши. Всё — для большей тени в иссушающий зной. Этаж всего один, но в высоту дворец — как готический собор, и венчает его громадный купол. Широкие, с изогнутыми арочными дугами окна декорированы позолоченными ажурными решётками. И опять — этот удушающий розовый аромат, усиленный душной ночью, от которого сразу першит в горле… Мага одним движением руки накрывает изолирующим колпаком круглую клумбу напротив парадного входа.

Молча. Он вообще сегодня не настроен разговаривать.

Широкие ворота-двери, отделанные инкрустацией из разных пород дерева и драгоценными камнями, распахиваются. За ними искрится тёмная дымка магического полога — и больше ничего не видно. И не слышно. В этакий проём без труда пролезет эсминец, и становится не по себе от масштабов: сразу чувствуешь себя букашкой. Должно быть, на такой эффект и рассчитывал хозяин, возводя себе этакие хоромы.

— Господа рыцари, — учтиво обращается Мага к нашим сопровождающим, — вы свободны. Примите нашу благодарность за помощь и поддержку.

— Можете пополнить наше общество в качестве слушателей либо располагать собой по собственному усмотрению, — не менее учтиво добавляет Николас.

Тот, что слева — должно быть, как старший, наклоняет голову.

— Благодарим за приглашение, но для нас найдётся ещё работа. Мы присоединимся к тем, что курируют площадь. Донна, желаем вам всего наилучшего.

— И выражаем восхищение вашим поведением, — неожиданно добавляет второй. — Если всё-таки захотите посетить пыточную — мы подберём вам объект для хорошей разрядки, будьте уверены. Женщине в вашем положении нехорошо сдерживать эмоции.

Оба прикладывают в приветственном жесте ладони к сердцу, одновременно разворачиваются и уходят. В сторону невидимой отсюда площади, я полагаю. Николас задумчиво смотрит им вслед.

— Что поделать, юмор у них тоже тёмный… у нас, хотел я сказать. Однако пора, Ива. И постарайся никого там не заморозить, если тебе что-то не понравится. Смелей, не бойся. Теперь мы — твоя охрана.

Я словно корнями врастаю в плитку.

— Там много народу? — спрашиваю.

— А что? Ты же сама хотела поближе к людям. Человек тридцать, не больше: Главы основных Кланов либо их представители. Ива, ну же! Хочешь, скажу волшебное слово?

И я невольно улыбаюсь в ответ. Кого я боюсь увидеть? Перед кем не решаюсь предстать? Перед теми, кто пришёл мне на выручку?

Работаем, Ива.

ГЛАВА 8

— Смелей, Ива! — подбадривает Николас. — Я тоже на подобном сборище впервые. Как-нибудь отобьёмся!

Туманная завеса отдёргивается, сминаясь в крупные складки — словно настоящий театральный занавес — и с шорохом восстанавливается за нашими спинами.

— Пожалуйста, сюда, — указывает направление один из дежурящих на входе Тёмных Рыцарей. А я застываю, как вкопанная, потому что первое, что вижу — в глубине зала, шагах в десяти от себя, мерцающую в сумраке, словно подсвеченную, статую богато одетого старика. К нам она повёрнута спиной, но даже на расстоянии хорошо различимы тончайшие жилки перьев на тюрбане, изумительная по тонкости исполнения меховая опушка кафтана и застывшие, словно овеянные лёгким ветерком, благородные седины… Я точно знаю, что у этого произведения искусства не хватает на правой руке двух пальцев. Как и у меня.

Когда его успели сюда переместить? И зачем? У моего наставника в не столь отдалённой пикировке с доном промелькнула мысль, что некроманты могут снимать показания даже с мёртвых, но не с окаменевших же!